Депрессивный тип личности: кто видит жизнь в черном цвете

Особенностью депрессивного типа шизоаффективного расстройства является наличие признаков депрессии и шизофрении. Человек одновременно страдает от апатии, бессонницы, подавленного настроения, слуховых галлюцинаций и бредовых мыслей. Нередко такое состояние без своевременной медицинской помощи приводит к формированию наркотической или алкогольной зависимости и попыткам суицида.

Консультанты клиники "IsraClinic" будут рады ответить на любые вопросы по данной теме.

Шизоаффективное расстройство - эндогенное заболевание, проявляющееся эпизодическими, приступообразными психозами, в динамике и симптоматике которых одновременно или последовательно в течении одного приступа сосуществуют шизофренические признаки и симптомы аффективного расстройства эндогенного характера.

В зависимости от вида аффективных расстройств, выделяют три типа шизоаффективных расстройств:

маниакальный тип;
депрессивный тип;
смешанный тип.

Это приступообразный психоз, при котором одновременно или последовательно в течении одного приступа проявляются симптомы депрессии и шизофрении. Для депрессивного настроения при шизоаффективном расстойстве характерна бессонница, заторможенность, чувство вины, усталость, апатия, безысходность, пессимизм, суицидальные мысли. В тоже время депрессия сопровождается характерными для шизофрении психотическими признаками: эхо мыслей, бредом влияния или воздействия, контроль над мыслями, галлюцинациями. Шизоаффективное расстройства депрессивного типа имеет менее выраженную симптоматику, чем при маниакальном типе, но и более длительное течение приступов и менее благоприятный прогноз. Шизоаффективное расстройство нуждается в своевременном и квалифицированном лечении в психиатрическом центре, затягивание лечение может привести к развитию шизофрении, развитию шизофренического эффекта, усугублению депрессии, формированию алкогольной или наркотической зависимости или суициду.

Диагноз F 25.1

Давайте рассмотрим, как будет выглядеть история болезни при шизоаффективном расстройстве депрессивного типа. Для примера приведем случай пациента 27 лет.

Анамнез.

Родился старшим в семье, есть еще 2 братьев. После школы учился в ВУЗе, но не закончил, начал перебиваться подработками. Последние 2 года нигде не работает. Не женат, детей нет. На фоне безработицы увлекся изучением истории религии и оккультизма. Из семейной истории известно, что отец в свое время проходил лечение от депрессии, которая развилась после потери работы.

После попадания в аварию в 2016 году пациента начали беспокоить частые головные боли, головокружения. Вскоре после ДТП начались проблемы в общении с окружающими. Обратился за помощью к психиатру, рассказал о симптомах, о том, что появились сложности в общении, так как, по словам пациента, «близкие и друзья не разделяют его взгляды на религию», проходил лечение по диагнозу соматоформная дисфункция вегетативной нервной системы. После выписки прекратил общение с родителями, обвинял их в собственной никчемности, в том, что он не смог ничего добиться. Перестал выходить из дома начал увлекаться магическими ритуалами, замкнулся. Искал выход в употреблении алкоголя, совершил попытку суицида.

Это один из примеров истории болезни при шизоаффективном расстройстве депрессивного типа по F 25.1.

Особенности данного состояния заключаются в следующем:

расстройство больше распространено среди горожан, нежели среди сельских жителей;
у детей проявляется нечасто, обычно первые симптомы становятся заметными по достижению совершеннолетия;
женщины страдают такими расстройствами чаще, чем мужчины.

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, причины

Среди причин развития психотического расстройства называют ряд провоцирующих факторов:

Генетическая предрасположенность-наличие в семейном анамнезе случаев заболевания шизоаффективными расстройствами, эндогенными аффективными расстройствами или шизофренией.
Нарушение обменных процессов в головном мозге, которые свойственны больным психозами или шизофренией. Речь идет о нарушении баланса нейторансмиттеров и их способности передавать сообщения между клетками мозга.
Стрессовые ситуации, особенности черт характера человека, такие как замкнутость, проблемы с коммуникабельностью, невротические черты характера.

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, диагностика

Диагностировать , установить его тип и назначить эффективное лечение может только квалифицированный врач-психиатр. В клинике «IsraClinic» проводится всесторонняя диагностика состояния пациента, собирается анамнез, проводится опрос пациента и его семьи, патопсихологическое тестирование, а также оценка физического состояния пациента с целью исключения других заболеваний.

Диагноз шизоаффективное расстройство ставится при условии наличия в одном эпизоде:

Не менее двух характерных признаков депрессивного эпизода:

сниженная способность к вниманию и сосредоточению;
снижение самооценки и уверенности;
навязчивые идеи уничижения и виновности;
пессимизм и мрачность по отношению к своему будущему;
нарушения сна и аппетита;
самоповреждение и попытки суицида

Не менее одного-двух типичных признаков шизофрении:

вкладывание или отнятие мыслей, их трансляция или вещание (эхо мыслей);
бред влияния, воздействия, восприятия или пассивности, который относится к действиям, мыслям, телу (в том числе отдельным его частям);
слуховые галлюцинации (комментирующие или осуждающие голоса, обсуждающие или осуждающие его поведение), другие виды галлюцинаций, например «разговаривающие» части тела;
стойкие бредовые идеи, которые не характерны для данной культуры, религиозной принадлежности и имеют невозможный и неадекватный характер. Отождествление себя с историческими, политическими или религиозными деятелями, наличие сверхспособностей (общение с инопланетянами, управление погодой).

Шизоаффективное расстройство депрессивный тип, лечение

Лечение шизоаффективного расстройства имеет более благоприятный прогноз, чем лечение шизофрении. При сильно выраженной симптоматике (бреде, галлюцинациях, идеях самоповреждения или склонностью к суициду) необходима обязательная госпитализация, но в большинстве случаев лечение может проходить амбулаторно.

Методика лечения шизоаффективного расстройства в Израиле базируется на применении комплексного подхода: медикаментозной терапии и психотерапии.

медикаментозная терапия призвана купировать симптомы расстройства: депрессию (с помощью антидепрессантов) и шизофреническую симптоматику (нейролептики).
психотерапия. Применяются различные виды индивидуальной и групповой психотерапии, а также семейная терапия.

Сроки лечения шизоаффективного расстройства депрессивного типа зависит от тяжести симптомов, анамнеза и применяемых методов лечения.

В современной классификации психических болезней отсутствует этот тип личности, но это абсолютно не означает, что этот тип не существует. Увы, он слишком распространен. И здесь я приведу выдержки из нескольких книг, авторы которых описывают подробно характеристики депрессивного (или меланхолическогого) типа личности.

ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ ФРИЦА РИМАНА „ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ СТРАХА“ , Пер. с нем. Э.Л. Гушанского. - М.: Алетейа, 1999

От того, как воспринимает ребенок образ матери и каким в его представлении является опыт общения с ней, зависит его отношение к самому себе… Мать является внутренней духовной инстанцией для ребенка, от которой исходит его отказ от самого себя. Поэтому центральной проблемой депрессивных личностей является “неудавшийся поворот к себе”, недостаток развития своего существования как субъекта и свойственный им личностям страх быть оставленными.

Чем меньше мы учимся развивать свое личное существование, свою самостоятельность, тем больше нуждаемся в других. Таким образом, можно констатировать, что страх утраты является обратной стороной слабости “Я”.

Если “Я” недостаточно развито, то такой человек нуждается в поддержке со стороны и вступает в тем большую зависимость от другого, чем слабее он сам.

В связи с тем, что мир противостоит столь слабому “я”, депрессивные личности все воспринимают как требования к ним; они видят перед собой целую гору требований, от чего, в конечном итоге, впадают в отчаяние и разочарование.

Из-за слабости “Я” у них возникают сильные собственные побуждения, желания и установки, направленные на уклонение от таких требований, которые они считают чрезмерными. Однако уклоняться им сложно, так как депрессивные личности не могут сказать “нет” из-за страха утраты и чувства вины. Поэтому они либо продолжают находиться в депрессивном состоянии, либо, когда чаша их терпения переполняется, подсознательно “бастуют”, что, однако, не освобождает их от чувства вины.

Из-за накапливающейся ненависти и зависти, которые они не решаются высказать, депрессивные личности либо испытывают отвращение к жизни, либо вынуждены искупать вину постоянными самообвинениями и наказанием самих себя.

Чем настойчивее они стараются уменьшить страх перед собственным существованием, тем больше отвергают собственную личность, что создает неразрешимую ситуацию. Здесь может помочь только РЕШИМОСТЬ отстоять свою индивидуальность.

Депрессивные личности всегда подходят к пределу своей приспособляемости и готовности к самоотречению.

Вследствие слабости собственного “Я” самообеспечение в этом мире кажется избалованному ребенку невыполнимой задачей, которая пугает и разочаровывает его.

Им свойственна глубокая убежденность в том, что они не в состоянии быть счастливыми. Они охотно заранее отказываются от счастья, боясь большего разочарования в будущем.

Оказываясь в безвыходной ситуации, подобные личности стараются угадать и выполнить все требования, не испытывая при этом радости жизни; пытаясь же отказаться от выполнения требований, они оказываются во власти тяжелого чувства вины. Таким образом, они подсознательно повторяют ситуацию своего детства.

Здоровые лица, принадлежащие к этому характерологическому типу, в межчеловеческих отношениях выделяются склонностью к сопереживанию, готовностью заботиться и помогать. Заботливость, взаимопомощь и взаимопонимание являются отличительной особенностью их поведения. Они могут прощать, могут быть терпеливыми, могут без сожаления подарить или отдать ценные вещи и лишены проявлений эгоизма. Они отличаются привязанностью в своих эмоциональных связях, скромны и непритязательны в потребностях, легко отказываются от необходимого. Жизнь они воспринимают как тяжкое бремя; в то же время, в качестве противовеса этому, у них развит юмор - как “смех вопреки всему”.

Выдержка и вынос¬ивость - их главные добродетели. Душевная обязательность и ответственность, глубина чувств и теплота являются их лучшими качествами.

Они глубоко благодарны за то, что имеют, и счастливы, если кто-нибудь отметит их способности или хоть немного напомнит им о себе. Они воспринимают благодарность как милость, обнаруживая тем самым истинное смирение.

Они принимают жизнь такой, какая она есть, и любят ее.

ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ КАРЕН ХОРНИ „НЕВРОЗ И ЛИЧНОСТНЫЙ РОСТ" , Перевод Е.И.Замфир, СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа и БСК, 1997

НЕУМЕНИЕ ОСОЗНАВАТЬ ВЫГОДНОСТЬ СВОЕГО ПОЛОЖЕНИЯ И НЕУМЕНИЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЕЮ

Привилегии в его глазах превращаются в обязанности. Он не осознает превосходство своего знания и в решительный момент неспособен показать его. Он приходит в растерянность в любой ситуации, в которой его права определены нечетко. Предъявляя совершенно законные требования, он чувствует себя так, словно нечестно пользуется невыгодным положением другого. Он или совсем отказывается просить других, или просит, извиняясь за свою "бессовестность". Он может быть беспомощен даже перед теми, кто на самом-то деле зависит от него, и не может защититься, когда они обращаются с ним просто оскорбительно.

О ГОРДЫНЕ

Его идеальный образ самого себя в первую очередь – сплав "достойных любви" качеств, таких, как отсутствие эгоизма, доброта, щедрость, смирение, святость, благородство, сострадание. Беспомощность, страдания, жертвенность подлежат прославлению уже вторично. Поощряются также чувства: радости и страдания, чувства не только к отдельным людям, но ко всему человечеству, к искусству, природе, всевозможным "общечеловеческим" ценностям. Глубокие чувства – часть его образа самого себя.

Поскольку безгрешные и достойные любви качества его ПСЕВДО-Я – это все, что у него есть, он не может не гордиться ими. Хотя он и отрекается от своей гордости, она проявляется во множестве неявных форм – в уязвимости, в различного рода избеганиях, в защитных механизмах, позволяющих "сохранить лицо" и т.п. Его имидж святого и уловителя сердец запрещает любое сознательное чувство гордости. Он должен уничтожить любой ее след. Он может ощущать себя только своим подчиняющимся, принесенным в жертву я. Он чувствует себя не только маленьким и беззащитным, но и виноватым, нежеланным, нелюбимым, глупым, некомпетентным.

Исключение гордости из осознания входит в его способ решения внутреннего конфликта. Это влечет за собой библейский грех против себя самого – зарывание своего таланта в землю; другая сторона – табу на захват – делает его беспомощной жертвой ненависти к себе.

Какой бы ни была его скрытая гордыня или влечение к власти, он с ними "не знаком", тогда как подчиненную и беспомощную часть себя он, напротив, воспринимает, как самую суть себя самого.

Он отрекается от собственной гордости и агрессивности, но восхищается ими в других, и это играет огромную роль в его болезненной зависимости.

„НЕВРОТИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ“ (НАДО И НЕЛЬЗЯ)

Два главных НАДО – это НАДО превратить любые любовные отношения в абсолютно гармоничные и НАДО сделать так, чтобы партнер его любил. Чувство, что его нежат и берегут, вызывает к жизни самые лучшие качества смиренной личности. Тем не менее, такая ситуация неизбежно мешает ему перерасти свои невротические трудности.

Он склонен отрицать и устранять все свои чувства захватнического плана, такие как самовозвеличивание, гордость и самонадеянность. На гордость, неважно чем, наложены всесторонние и строгие табу. В результате она не ощущается сознательно; он отрицает ее и отрекается от нее. Он сливается со своим покорным я; он безбилетный бесправный пассажир. В соответствии с этой установкой он склонен также подавлять в себе все, что имеет оттенок честолюбия, мстительности, торжества, поиска выгоды.

Табу на "агрессивность". Он не может защищать свое право на неприятие какого-либо человека, идеи, мотива, не может бороться с ними, если это необходимо. Он не может сознательно долгое время оставаться враждебным к человеку или даже недовольным им.

Табу ложатся на все, что самонадеянно, эгоистично и агрессивно. НЕЛЬЗЯ крепкими цепями сковывают его способности к захвату, борьбе, защите себя и своих интересов все, что могло бы сделать свои вклад в его развитие и повышение самооценки.

Нарушение табу вызывает в нем самоосуждение и презрение к себе. Он реагирует на них или всеохватывающей, не имеющей конкретного содержания паникой, или же ЧУВСТВОМ ВИНЫ.

Потребность сдерживать подспудную агрессивность вынуждает его крепко держаться за привычный образец смирения и тем самым усиливает его ригидность.

Он не может ни открыто требовать, ни упрекать. Труднее всего для него – критиковать, делать выговоры, обвинять, даже когда это представляется оправданным.

Он должен быть беспредельно щедрым, полезным, внимательным, понимающим, жалостливым, любящим и жертвенным. Фактически, любовь и жертва в его сознании тесно переплетены: он должен всем пожертвовать ради любви – любовь и есть жертва.

Между его требованиями и его НАДО возможны безвыходные конфликты (маятник). Он решает свой внутренний конфликт, подавляя все захватнические установки и влечения и давая дорогу склонностям отказывать себе и отказываться от себя.

СТРАДАНИЕ И ЕГО ФУНКЦИИ

Страдание становится основой требований. Оно – не только мольба о внимании, заботе и сочувствии, но дает право на все это. Оно служит поддержкой невротического решения и, следовательно, имеет интегрирующую функцию. Страдание – это также особый путь мщения.

Страдание обеспечивает ему сверхдостаточное алиби как в том, что он на самом деле многого не сделал в своей жизни, так и в том, что не достиг своих честолюбивых целей. Его страдание позволяет ему сохранить лицо, постановив для себя, сознательно или бессознательно, что он бы достиг самых высоких вершин, не срази его загадочный недуг.

САМОУМАЛЕНИЕ

Он не может постоять за себя, и это приложимо не только к его столкновению с другими, но и к своим нападкам на самого себя. Он так же беззащитен против собственных обвинений, презрения, мучительства и т.п., как и против нападения со стороны окружающих.

Самый процесс самоумаления – не только средство избежать захватнических установок и держаться в узких рамках НЕЛЬЗЯ, но также и средство умиротворить собственную ненависть к себе. Другой путь – пассивное вынесение вовне (он считает, что его обвиняют, подозревают, пренебрегают им, унижают, презирают, издеваются над ним, пользуются им или откровенно жестоко обращаются). Это портит его отношения с окружающими, а он, по многим причинам, особенно к этому чувствителен.

Он не может отбросить самообвинения, воспользовавшись самооправданиями, потому что иначе он нарушил бы свои НЕЛЬЗЯ на высокомерие и тщеславие.

Не может он и сколько-нибудь успешно ненавидеть или презирать других за то, что он отвергает в себе самом, потому что он должен быть "понимающим" и уметь прощать.

Если на переднем плане – презрение к себе, он может реагировать страхом быть смешным. Страх, что люди сочтут, что это смешно, если он вступит в дискуссию, выставит свою кандидатуру на какую-либо должность или дерзнет написать что-либо.

ОТНОШЕНИЯ С ЛЮДЬМИ

Двойственность отношению к людям: на поверхности преобладает "наивное" оптимистическое доверие, а в глубине – неразборчивая подозрительность и негодование.

Для него благоприятно то окружение, которое не принуждает его к большему, чем он может, и допускает ту меру удовлетворения, в которой он (в соответствии со своей структурой личности) нуждается и которую решается сам себе позволить (ведя жизнь, посвященную другим или какому-то делу, жизнь, где он может забывать о себе, помогая и принося пользу другим, и будет чувствовать себя нужным, желанным и приятным).

Он ищет других людей, чтобы укрепить свои внутренние позиции: другие дадут ему чувство, что его принимают, одобряют, нуждаются в нем, желают его, он нравится, его любят и ценят. Его спасение – в руках других. Его нужда в людях не только крепко укоренена, но часто приобретает характер безумия. Любовь (симпатия, нежность, дружеское расположение, благодарность, половая любовь или чувство, что в тебе нуждаются и ценят тебя) имеет для данного типа личности притягательность. Он так сильно нуждается в других, что по этой самой причине должен избегать трений с ними.

Он упорно ждет добра. Это выглядит так, как если бы он хранил непоколебимую веру в прирожденную человеческую доброту. Он более открыт, более чувствителен к приятным качествам других людей. Но компульсивность его ожиданий не дает ему проявить хоть какую-то разборчивость.

Он, как правило, не может отличить истинное дружелюбие от массы его подделок. Его слишком легко подкупить любым проявлением тепла или интереса. Его внутренние предписания гласят, что он ДОЛЖЕН любить всех и ДОЛЖЕН никого ни в чем не подозревать. Его страх перед противостоянием и возможным столкновением заставляет его не видеть в упор, отметать в сторону, сводить к нулю и всячески оправдывать такие черты, как лживость, изворотливость, эксплуататорство, жестокость, вероломство.

Он отказывается верить в любое намерение обмануть, унизить, использовать. Хотя им часто злоупотребляют (а еще чаще он так воспринимает происходящее), это не изменяет его основных ожиданий. Чем больше он ждет от людей, тем больше он склонен идеализировать их.

У него нет реальной веры в людей.

Он становится легкой добычей для желающих им попользоваться, но часто осознает это много позже и тогда может ужасно рассердиться на себя и на эксплуататора.

Он – оскорбленная невинность и может решиться сказать партнеру все, что он о нем думает. Но на другой день он пугается собственной смелости: как своих требований от другого, так и своих обвинений к нему; пугается перспективы его потерять.

Он склонен подчиняться другим, зависеть от них и ублажать их. Если в отношении других к нему есть что-то, напоминающее восхищение им или признание, то это ставит его выше других и заставляет чувствовать себя неловко (ведь ему НЕЛЬЗЯ считать себя выше других или проявлять подобные чувства в своем поведении).

Чего он жаждет, так это помощи, защиты, поглощающей любви. Он живет с расплывчатым чувством неудачи (в том, чтобы жить, как НАДО) и поэтому склонен чувствовать себя виноватым, хуже и ниже других, и даже презренным. Ненависть и презрение к себе, происходящие из этого чувства неудачи, выносятся им вовне: он считает, что это другие обвиняют или презирают его (ПРОЕКЦИЮ).

ЧТО ОН ОЖИДАЕТ ОТ ЛЮДЕЙ

1. он должен чувствовать, что его принимают (в любой доступной форме: внимания, одобрения, благодарности, дружбы, симпатии, любви, секса). Он меряет свою ценность монетой любви, используя здесь это слово в широком смысле, обобщающем различные формы расположения: он стоит столько, насколько он нравится, нужен, желанен или любим.

2. он нуждается в человеческих контактах и в компании потому, что не может оставаться один ни минуты. Он сразу чувствует себя потерянным, словно отрезанным от жизни. Как ни болезненно это чувство, он может его терпеть, пока его плохое обращение с самим собой не выходит из рамок. Но как только его самообвинения или презрение к себе обостряются, его чувство потерянности может перерасти в несказанный ужас, и именно в этой точке его нужда в других становится безумной. Его представление - что если он сейчас в одиночестве, то это означает, что он не желанен и не любим вообще, а это – позор, который надо хранить в тайне. Позор – отправиться одному в кино или в отпуск, и позор – остаться одному на выходные, когда все другие вращаются в обществе. Это иллюстрирует, до какой степени его уверенность в себе зависит от того, заботится ли кто-нибудь о нем хоть как-то.

3. Он нуждается в других, чтобы у любой мелочи, какую бы он ни делал, был СМЫСЛ и вкус.

4. Он нуждается в помощи, и в невероятных размерах. По его мнению, та помощь, в которой он нуждается, остается в самых разумных границах, и это происходит отчасти потому, что основная часть его потребностей бессознательна. Его потребность в помощи на самом деле доходит до ожидания, что для него будет сделано все. Другие должны проявить инициативу, сделать его работу, взять на себя ответственность, придать смысл его жизни или так завладеть его жизнью, чтобы он жил ими, через них. Это не только средство смягчить тревогу; без любви и он и его жизнь ничего не стоят и бессмысленны. Поэтому любовь – неотъемлемая часть решения о смирении. Если говорить языком чувств такого человека, любовь становится необходима ему, как воздух. Любовь и в более широком смысле: знаки дружбы, особого внимания или интереса.

5. Он считает, что имеет право быть осыпанным милостями. Глубоко бессознательная потребность в любви, привязанности, понимании, сочувствии или помощи превращается в требование: "Я имею право на любовь, привязанность, понимание, сочувствие. Я имею право на то, чтобы для меня все делали. Я имею право не гнаться за счастьем, оно само должно упасть мне в руки".

На чем этот тип личности основывает свои требования и чем их подкрепляет?

1. Он усиленно старается стать приятным и полезным, переоценивает то, что делает для другого человека (этот человек, может быть, вовсе не хотел такого внимания или щедрости; его предложения похожи на крючок с наживкой; он не принимает во внимание свои не слишком приятные черты).

2. Страдания бессознательно ставятся на службу невротических требований, что не только останавливает побуждение их преодолеть, но и ведет к неумышленному преувеличению страданий. Он должен доказать, в первую очередь себе, ради собственного спокойствия, что имеет право на удовлетворение своих потребностей. Он должен чувствовать, что его страдание такое исключительное и огромное, что дает ему право на помощь (поскольку он боится оставаться один, то и другие должны оставаться дома; поскольку он не выносит шума, все должны ходить по дому на цыпочках).

3. Чувство, что он обиженный, потерпевший, и имеет право требовать, чтобы ему возместили причиненный ущерб (этот человек все время жаждет любви и чувствует себя обиженным):

другие нередко пользуются его беззащитностью и готовностью чем-то помочь или пожертвовать. Из-за ощущения своей ничтожности и неспособности за себя постоять, он иногда не осознает таких злоупотреблений.
даже если он в каком-то отношении фактически удачливее других, его НЕЛЬЗЯ не позволяют ему признать свои преимущества, и он должен представлять себя (и, следовательно, ощущать) в более затруднительном положении, чем они.
он чувствует себя обиженным, когда не исполняются его многочисленные бессознательные требования – например, когда окружающие не отвечают ему с благодарностью на его судорожные усилия угодить, помочь и чем-то пожертвовать им. Его типичный ответ на фрустрацию требований – не столько праведное негодование, сколько жалость к себе за несправедливое обращение.
еще более ядовиты те обиды, которые он испытывает, занимаясь самоумалением, самоупреками, презрением к себе и самоистязанием. Связь между неожиданным усилением самообвинений и последующим чувством обиды!!! Как только при виде своих трудностей поднимутся самообвинения, его мысли немедленно перекинутся на тот случай или период из его жизни, когда с ним действительно плохо обращались. Он может драматически преувеличивать причиненное ему зло и скучно застревать на нем. Если, например, он смутно ощущает, что проявил к кому-то невнимание, он может, с быстротой молнии, переключиться на чувство обиды.
Дикий страх сделать что-то "не так" заставляет его чувствовать себя жертвой, даже когда реально это он подвел других или путем непрямых требований сумел им что-то навязать. Ощущение "я – жертва", таким образом, становится защитой от ненависти к себе. Чем более злобными становятся самообвинения, тем более неистовыми должны быть доказательства и преувеличения зла, причиненного ему, и тем глубже он проживает это зло. Эта потребность может быть непоколебимой, что делает его недоступным для помощи на вечные времена (если принять помощь или увидеть, что ее предлагают, позиция жертвы попросту рухнет). При каждом внезапном усилении чувства обиды - возможное увеличение чувства вины.
Он может провоцировать на плохое обращение с собой. Так он становится благородной жертвой, страдающей в лишенном благородства и жестоком мире.

З.Фрейд выделял в качестве основной черты при данном типе организации личности перенаправление большей части своего негативного аффекта не на другого, а на самого себя.

Нэнси Мак-Вильямс

При горе мир переживается как уменьшившийся каким-либо значимым образом. При депрессивном состоянии то, что переживается как потерянное и разрушенное является частью самого себя.

Модель направленной вовнутрь агрессии как механизм возникновения депресиивных состояний. Согласно некоторым наблюдениям депрессивные личности редко спонтанно и бесконфликтно переживают чувство гнева. Вместо него они ощущают вину. Мучительно переживают свои грехи, легко забывая свои благородные поступки. Склонны разрешать все сомнения в пользу других и стремятся сохранять отношения любой ценой.

Инкорпоративные процессы при депрессии. У таких пациентов наблюдается множество критикующих интернализованных родительских посланий . (Я эгоист. - Откуда ты знаешь? - впервые моя мама говорила мне об этом.)

Психологический механизм - бессознательная интернализация наиболее ненавистных качеств прежних объектов любви (начиная с родителей и заканчивая любовными партнерами). Их позитивные черты вспоминаются с благодарностью, а негативные переживаются как часть самого себя (М.Klein,1940).

О возможном генезе и выбранном способе защиты

Ребенок выходит из переживаний травматической или преждевременной потери , идеализируя потерянный объект, и вбирая все негативные аффекты в ощущение собственного Я. В основе сильное желание испытывать только позитивные чувства по отношению к тому, кого любишь.

Такая реакция позволяет сохранять исключительно положительные чувства к объекту любви и при этом дает ощущения контроля над ситуацией (непринятие сепарантности, отдельности и принципиальной неконтролируемости Другого; человек, особенно ребенок, готов пойти на многое, чтобы не столкнуться с собственной беспомощностью), потому что раз плохое качество во мне - значит я могу все исправить, став лучше.

В дальнейшем такие люди могут состоять в отношениях с поистине враждебными по отношению к ним людьми, с ощущением, что если они смогут преодолеть свои недостатки, нападки прекратятся. Появляется интерес справиться с собственными недостатками, индикатором успеха при этом служит благосклонность другого. Принято считать, что именно гнев и критицизм можно быть брошенным - следовательно, безопаснее их направлять на себя.

Предиспозиция (факторы риска)

1) Переживание ранней потери или сложности возникающие в связи с сепарацией от родителя или воспитывающего взрослого (потеря может быть и символической, например, преждевременный отказ от зависимого поведения).

Эрна Фурман

«Мать должна быть рядом, чтобы ее можно было оставить»;
«Стремление к независимости является таким же первичным и мощным как потребность в зависимости».

Маргарет Малер

«Ребенок уверенно решает задачу сепарации, если он уверен в доступности «оставляемого» родителя».

Согласно Фурман, развитие по депрессивному типу имеет место тогда, когда мать чрезмерно ярко и демонстративно переживает боль в момент сепарации, заставляя испытывать чувство вины (тогда нормальное стремление к агрессивности и независимости начинает ассоциироваться с виной). Или мать контрфобически отталкивает ребенка от себя, боясь собственных переживаний по поводу того, чтобы быть оставленной - «почему ты не можешь делать то и то самостоятельно? - иди от меня и сделай все самостоятельно» (независимость начинает вызывать негативные реакции в силу фрустрированной потребности в зависимости, затем ребенок уже и сам начинает подавлять свои собственные тенденции к независимости). Результат в обоих случаях общий - часть своей личности (которая хочет сепарации и независимости) начинает восприниматься как плохая.

2) Семейная атмосфера, где есть негативное отношение к плачу, трауру. При этом моделируется отрицание горя. Переживание горя становится скрытым, и появляется убеждение, что в моменты горевания со мной происходит что-то неправильное. Могут быть также семейные мифы о том, что открытое переживание горя и другие формы самоподдержки и заботы о себе являются «эгоистическими», «потакающими своим слабостям» или выражением «жалости к самому себе» - к ним относятся как к заслуживающим презрения. Ребенок начинает скрывать любые уязвленные аспекты Я из-за идентификации с критикующим родителем. Происходит отвержение этих аспектов собственной личности (непринятие своей слабости).

3) Депрессия у родителей в ранние годы развития ребенка. Дети в этом случае довольно быстро приходят к убеждению, что их потребности изнуряют и истощают других.

Депрессивное собственное Я

Такие пациенты убеждены, что в своей глубине они плохи, не заслуживают любви и уважения и даже могут быть опасны для других, если не будут укрощать свои темные стороны. Они сокрушаются по поводу своих «плохих» черт и верят, что заслуживают всего плохого, что имеет место в их жизни. Они очень боятся, что их плохость разоблачат, и тогда они будут отвергнуты. «Никто не заслуживает, чтобы его оскорбляли, даже если, то в чем его обвиняют справедливо» - это формула в которую такие пацинты едва ли могут принять на эмоциональном уровне. Они часто находят облегчение от преследующего их чувства вины в том, чтобы помогать другим. Это также позволяет сохранить стабильное ощущение самоуважения и избежать депрессивных эпизодов.

Они также часто испытывают беспокойство по поводу собственной деструктивности. Значимые Другие кажутся чрезмерно ранимыми и беззащитными. («Мой голод может разрушить других»; «мое неповиновение и садизм опасны»; «мои потребности в конкуренции и достижении любви являются злом»).

Ожидания по отношению к Другому: неприятие, осуждение, мстительность за любые проявления несогласия, сочетающиеся с беззащитностью другого.

Ощущение себя: недостаточно хороший, незаслуживающий любви и уважения, опасный для окружающих при отсутствии контроля своих импульсов.

Контрперенос (о чувствах психотерапевта)

У терапевта может формироваться как нежная привязанность, так и всемогущие фантазии о спасении.

Комплементарный контрперенос на бессознательное убеждение пациента, что исцеляющей силой является безусловная любовь и полное понимание. Фантазии терапевта о себе как о Боге, хорошей матери или сензитивном принимающем родителе, которого пациент был лишен в своей жизни.

Конкордантный (согласующийся, дублирующий) контрперенос . Терапевт ощущает свою «недостаточную хорошесть», чтобы помочь пациенту.

О психотерапии

Терапевту важно создать атмосферу принятия, уважения, понимания, специально следить за тем, чтобы быть эмоционально постоянным и не осуждающим. Анализ интроектов пациента о неизбежном отвержении, о важности «стать» для этого хорошим, имеет важное место в терапии таких пациентов. Наиболее адаптивные из таких пациентов, могут «скрывать» свою депрессивную динамику, совершая постоянное сканирование Другого (на предмет неодобрения и отвержения) и являются очень чуткими в этом плане - «хроническая бдительность»; такой мониторинг приводит к снижению уровня тревоги. У нарушенных пациентов такая подозрительность в отношении осуждения является эго-синтонной, поэтому необходимо постоянное подтверждение недействительности своих наихудших страхов.

Важно исследовать и интерпретировать их реакцию на сепарацию. Короткое молчание со стороны пациента есть пример сепарации от терапевта. Длительное молчание может вызвать у пациента ощущение своей неинтересности, малоценности, безнадежности.

Важно, чтобы пациент учился выражению негативных переживаний в контакте. Не стоит поощрять рассуждения из серии «как я могу на вас злиться, вы ведь...». Гнев не приводит к расставанию (базовый интроект). Свобода, подразумевающая допуск негативных чувств увеличивает интимность, в то время как состояние фальши и отсутствие контакта с данными чувствами приводят к изоляции.

Хвалить таких пациентов бывает довольно опасно. Пациент может трансформировать позитивную обратную связь в атаки на свой адрес: «Я плохой, потому что одурачил такого приятного человека, а значит любой поддержке с его стороны нельзя доверять, раз его так легко ввести в заблуждение». Эффективнее в таких случаях бывает не поддерживать эго, а критиковать суперэго, критический интроект («Давайте обсудим и что же такого ужасного в вашем поступке?»).

До тех пор пока терапевт в глазах клиента остается идеализированным объектом, его образ самого себя также остается искаженным (недооценка своих хороших качеств).

Сеттинг

Много внимания следует уделить процессу завершения психотерапии. По этой причине часто нежелательным может быть выбор краткосрочных курсов для таких пациентов, особенно с заранее предопределенным количеством сессий.

Не стоит входить в невроз, и оберегать пациентов от эпизодов расставаний. Это является крайне важным особенно для этих пациентов опытом, что за исчезновением объекта в случае, если не происходит завершения отношений, наступает возвращение объекта.

Лучше всего, когда возможность выбрать время окончания терапии предоставляется самому пациенту. А также сказать пациенту о том, что двери остаются открытыми, если он захочет вернуться.

Обычно люди термин «пограничное расстройство» воспринимают в качестве состояния, когда человек на 50% здоров, а на 50% пациент. Это совершенно не соответствует действительности. Если в образе мышления, состоянии эмоциональной сферы, поведенческих факторах не наблюдаются критерии каких-то расстройств, то человек просто не относится к числу больных. Разумеется, такой тип может хоть всю жизнь работать с психотерапевтом, «лечить душу», искать причины противоречий. Но это не тот случай, когда правомерно хоть как-то упоминать психиатрию.

Шизоаффективное расстройство — заболевание, проявляющееся эпизодическими психозами

Хорошим примером пограничных состояний является шизоаффективное расстройство. Граница проходит не между здоровой психикой и не здоровой, а между какой-то из форм шизофрении и биполярным аффективным расстройством. Оба типа являются областью, которая подразумевает необходимость медицинского вмешательства. Разумеется, в рамках этики, здравого смысла и законодательства.

Итак, шизоаффективное расстройство, которое имеет код МКБ 10 F25, включает в себя несколько подвидов:

маниакальный тип;
депрессивный тип;
смешанный тип;
другие расстройства;
неуточнённые расстройства.

Понять БАР или шизоаффективное расстройство у пациента достаточно просто. При последнем ярко выражены симптомы какого-то из синдромов шизофрении. В течение срока от 2-ух недель должно наблюдаться что-то из этого перечня критериев:

слуховые галлюцинации в виде голосов;
бред контроля и воздействия;
ощущения телепатии, слышимости собственных мыслей другим людям;
речевые нарушения и неологизмы;
стойкий бред;
кататонические симптомы.

Выделяют несколько типов таких расстройств: маниакальный, депрессивный и смешанный

При этом у пациента признаки БАР и критерии шизофрении прослеживаются одновременно, а сам он не наркоман и не получал черепно-мозговой травмы. Обычное течение БАР, без признаков шизофрении, может быть сложным и противоречивым, но у больных не прослеживаются галлюцинации. Их речевые функции и когнитивность иногда нарушаются, но это не сопровождается явным бредом. Пожалуй, единственный синдром, который прослеживается и у людей с биполярным аффективным расстройством и шизофреников в равной мере - это неожиданное прерывание процесса мышления. В депрессивной фазе может наблюдаться и ступор, но не доходящий до признаков кататонической шизофрении.

Постановка диагноза «Шизоаффективное расстройство» требует исключения шизофрении как таковой, других шизоподобных расстройств и постшизофренической депрессии.

Шизоаффективное расстройство, маниакальный тип F25.0

В ходе течения маниакальной фазы обычного БАР тоже присутствует период максимального увеличения степени выражения основных симптомов. Он называется этапом маниакального неистовства. Именно в этот момент больные говорят так, как будто они заговариваются. Фразы наезжают одна на другую, речь становится путанной. Возникает и определённое внесистемное двигательное возбуждение. Но это не автоматизм и не шизоидный бред. Будто бы больные испытывают такое сильное внутреннее возбуждение, что их речевой аппарат оказывается неспособным передать всё и сразу. Они могут проговаривать отдельные слова, звуки, фразы. Известны и, свойственные стадии выраженной мании, бредовые идеи величия и успешности. Они немного роднят больных обычным БАР и шизоаффективным расстройством. Однако нелогичная и нерациональная вера в перспективность чего-то и себя самого всё же отличается от бреда как параноидного синдрома. При БАР больной никогда не дойдёт до фантастической интерпретации своей роли и своих возможностей. Ну а если такое случится и будет повторяться, то это будет означать, что это шизоаффективное расстройство.

Шизоаффективное расстройство, депрессивный тип F25.1

Для постановки такого диагноза нужно, чтобы прослеживались критерии депрессивного расстройства тяжёлой или умеренной формы. Признаки шизофрении являются главенствующими, а депрессия является фоном для их проявления, тем не менее, является стабильной и ярко выраженной.

При депрессивном типе ярко проявляются симптомы депрессии и шизофрении одновременно

Шизоаффективное расстройство, смешанный тип F25.2

Что же у нас с чем смешивается? Не симптомы БАР с критериями шизофрении, они во всех случаях шизоаффективного расстройства смешиваются, а симптомы БАР относятся к смешанному типу сами по себе. Дело в том, что биполярное аффективное расстройство может протекать самым разным образом. Фазы мании могут сменяться депрессивными, а между ними наблюдаться «светлые» промежутки, так называемые интерфазы. Но может быть и такое, что ярких депрессивных эпизодов нет, но наблюдаются только маниакальные или гипоманиакальные стадии. И это ещё не всё… Фазы могут накладываться друг на друга. Тогда больные испытывают тоску, которая тут же, прямо на глазах, переходит в возбуждение и, наоборот, - эйфорию, которая в сущности является депрессией. Уныние вплоть до возбуждение, активность вплоть до безверия и пессимизма.

Смешанный тип - это пёстрый коктейль, когда больные одновременно бредят, находится в маниакальном возбуждении и при этом их не покидает депрессия. Стоит ли говорить, что в таком состоянии люди могут быть опасными сами для себя и для окружающих?

Суть диагноза в поведенческих и житейских факторах

Однако саму эту потенциальную опасность нельзя рассматривать в качестве приговора. Далеко не факт, что человек схватится за топор и пойдёт кого-то убивать. На самом деле маньяки, которые стали одиозными в силу подачи их преступлений в СМИ, птицы редкие. Чаще всё это приобретает более простые, житейские формы.

Человек смотрит телевизор и вдруг начинает «смотреть» уже другую передачу, в которой всё показывают только для него. Ему говорят о том, что близкий человек назначен большим руководителем, или что он выиграл огромный приз в лотерею. Он бежит к телефону позвонить родным, но общается не со своей матерью, отцом, мужем или братом, а с другим человеком.

Испуганные реальные родственники прибегают к нему домой, а тот рассказывает им сначала совершенно реальные вещи. Да хоть о том, что он здоров, чувствует себя прекрасно, а тут ещё радость: шефа сняли, а на его место поставили его друга, с которым он учился в университете. И про это было в газетах…

Больной радостно, жизнерадостно, очень радостно, бегает и суетится, пытается поставить пришедшим чай, но уже тут садится опять на стул и спрашивает о том, когда же они приедут.

Да, кто? Кто они?
Они, вот приедут, тогда узнаете.

Всё это «счастье» длится и после помещения в больницу. Он может в палате долго общаться со всеми, делиться своими переживаниями. Они могут быть незначительными с фактической стороны. Он познакомился с каким-то человеком, встретил девушку своей мечты, он знает об этом.

Шизоаффективное расстройство нуждается в срочном и квалифицированном лечении

Примерно так выглядят симптомы шизоаффективного расстройства маниакального типа. В подавляющем большинстве случаев за всем этим стоит игра рассудка и её отражение на эмоции. Кровавый киношные маньяки встречаются, ну так они встречаются в самых разных социальных группах. Пациенты ничем не лучше, но не надо вешать всех собак на тех, кто испытывает маниакальные эпизоды такого плана.

Интересно, что в период ремиссии многие больные вспоминают эпизод и свои переживания. Пусть не детально, но помнят. Забываются обычно только определённые фрагменты, которые связаны или с очень острыми переживаниями, или само состояние было таким замутнённым, что в памяти ничего не осталось.

Приведённый пример - это не история болезни при шизоаффективном расстройстве, а некий собирательный вариант. Возможны самые разные формы проявление и выделить что-то характерное было бы невозможным.

Классическая параноидная шизофрения чаще связана с замкнутостью и уходу в свой мир. Период приступа может заставить совершать какие-то поступки, о которых будет впоследствии жалеть сам человек. Если только это будет не удавшаяся попытка суицида, а после неё сожалеть останется только близким больного. При шизоаффективном расстройстве больные гораздо чаще совершают какие-то поступки, которые совершают все люди, но у них всё всегда происходит «волшебным» образом.

Они влюбляются, но в этот момент не могут себя контролировать на самых разных уровнях. Они стремятся к каким-то праздникам, но пара рюмок и сознание начинает творить фокусы, которые не снились лицам с обычным хроническим алкоголизмом. Без спиртного же жизнь людей с таким психическим расстройством обходится так редко, что почти никогда.

Инопланетяне, спецслужбы, воры мыслей и ножи

Тяжелая форма расстройства связана с тремя факторами.

Появляются стандартные и даже примитивные сюжета бреда. Они так или иначе затрагивают инопланетян, спецслужбы и подобные структуры. Можно подумать, что инопланетянам больше делать нечего на просторах Вселенной, только бы им выкрасть или просверлить пациентов лучами. Это эпизоды бреда преследования и воздействия.
Второй фактор связан с тем, что тут уже больных доставляют в клинику чуть ли не силой и совсем в плохом виде. Кто-то в крови, а кто-то в грязи. Это не психиатрия вне воли пациента. У него воля временно захвачена в плен «инопланетянами», а добро на госпитализацию дают родственники. Если человек уже стоит на учёте, то это происходит достаточно легко.
Третий самый печальный. Многие больные признаются в том, что готовы были кого-то убить, совершить насилие, причинение вреда себе или близким людям. Только под близкими они понимают находящихся рядом. Жена может думать, что мужа выкрали те же самые инопланетяне, а муж считать, что жена продала душу дьяволу. Слово «думают» хорошо бы взять в кавычки. Не просто думают, а бредят. Вот так - вернее.

Тяжелая форма заболевания является наиболее опасной для человека

Никто даже не пытается кого-то оправдывать. Какое может быть оправдание для больных людей? Для них и обвинения быть не может, если они на самом деле больны. Но, справедливости ради, отметим, что чаще всего дело кончается только подготовкой к убийству. Мать уверена, что сына выкрали бандиты, а на его место подсунули двойника. Она берёт нож и прячет под подушку. Долго думает о том, что самозванца пора уже убить, но засыпает. И так картина может повторяться очень много раз.

Шизоаффективное расстройство: лечение

Какой-то прогноз при шизоаффективном расстройстве дать невозможно. Обычно приступы происходят достаточно часто, а купировать их могут только препараты. В основном это нейролептики, они же — антипсихотические препараты, или антипсихотики. Однако может быть назначен комплекс, к примеру, если шизоаффективное расстройство прогрессирует на фоне депрессии, то могут быть назначены ещё и антидепрессанты.

Однако известны и случаи, когда между приступами наблюдался очень большой, в несколько лет, промежуток, когда госпитализация не требовалась.

С одной стороны - это хорошо, а с другой создаёт вполне объяснимый риск. В ходе лечения практически все больные принимают препараты, а многих просто лечат. Не то, чтобы без их согласия, но такое спрашивать просто нет смысла. У человека ещё вчера подменили мать с отцом. О чём его можно было бы спрашивать? После выписки многие употребляют медикаменты. Год, два… В человеке начинает просыпаться уверенность, что всё это не имеет смысла, поскольку он уже здоров.

На практике же лечение шизоаффективного расстройства - это создание условий для того, чтобы обмен веществ находился в соответствии с тем, что имеется у здоровых людей.

Что будут делать в больнице - это виднее врачам. А пациентам, которые хотят понять, как жить с шизоаффективным расстройством, нужно настроиться на то, что после первого эпизода приём нейролептиков нужно продолжать в срок не менее 2-ух лет. После второго речь будет идти про 5-7 лет. После этого можно потихоньку заменить их на нормотимики, или не заменить, а употреблять вместе с нейролептиками, в качестве поддерживающей терапии и постепенно снижать дозу нейролептиков. Однако это только общий рассказ про схему и сроки, а не она сама.

Если же эпизодов было много, то лечиться придётся всю жизнь. Во всяком случае, настраиваться нужно именно на это.

Нужно понимать, что абсолютной гарантии того, что рецидива не будет не сможет дать никто. Приём нейролептиков лишь снижает риск их возникновения примерно в 4 раза. Нет на свете специалиста, который не понимал бы того, что побочные эффекты существуют. Только сравнивать нужно не здоровое состояние и то, что возникает при регулярном приёме препаратов, а приступ и его отсутствие, хоть и на таблетках.

Они не панацея. Только не нужно говорить о том, что после приёма сложно работать, жить, чувствовать себя полноценным человеком. Зачем говорить? Это и так понятно… Только в момент приступа - это вообще невозможно. А после него можно с удивлением осознать себя в СИЗО или в больнице, но не психушке, а почему-то в травматологическом отделении. Никто не знает, что будет после очередного обострения.

Вольному воля… Если существует уверенность в том, что можно контролировать себя, отсекать появления бреда, галлюцинаций, то можно попробовать, но вероятность избежать новый приступ существенно снижается.

Требуется лечение, однако точного прогноза при этом заболевании дать невозможно

Практика показывает, что очень большое число приступов связано с тем, что люди употребили алкоголь. Заявления о том, что пить нельзя, плохо, дурно и вредно автор считает не имеющими смысла. Кто не пьёт - он и так не пьёт, а кто пьёт, тот не послушает. Но вот в случае с этим симбиозом аффективного расстройства и шизофрении - спиртное ну никак нельзя. Честно!