Который был обозначен на картах.
Масштабы происшествия и ликвидация последствий
Взрыв произошёл в ёмкости для радиоактивных отходов, которая была построена в 1950-х годах. Работы по строительству ёмкостей выполнялись под руководством главного механика Аркадия Александровича Казутова (1914-1994), главным инженером строительства «Маяка» в то время был В. А. Сапрыкин . Сами ёмкости представляли собой цилиндр из нержавеющей стали в бетонной рубашке .
Механизм создания этого хранилища был следующий: выкапывался котлован диаметром около 18-20 метров и глубиной 10-12 метров. На дне и стенах этого котлована часто закрепляется арматура, которая заливается бетоном ; в результате толщина стен получается примерно один метр. После этого внутри на сварке отдельными царгами из нержавеющей стали собирается сама ёмкость для отходов. Поверх строится купол на радиальных металлических фермах, которые в центре крепятся к металлическому цилиндру диаметром до полутора метров. Над этими фермами бетоном высших марок заливается крышка толщиной около метра и массой около 560 тонн. Поверх сооружения насыпается слой земли толщиной в два метра, поверх этого для маскировки укладывается зелёный дёрн .
В прочности этой конструкции на момент строительства не было никаких сомнений, что показывает диалог Казутова и В. А. Сапрыкина на строительстве хранилищ отработанного топлива.
Диалог приводится по воспоминаниям А. А. Казутова, соответственно «я» - А. А. Казутов, «он» - В. А. Сапрыкин:
Помню встречу, когда главный инженер Василий Сапрыкин приехал осмотреть хранилище. Это было днём, сильно грело солнце. Он спросил меня, улыбаясь:
А не завалится под собственным весом?
Я, шутя, ответил:
Василий Андреевич над шуткой посмеялся, а потом задумчиво и, как мне показалось, с лёгкой тревогой произнёс
Кто знает, какая сила нужна, чтобы разрушить это?
29 сентября 1957 года в 16:22 из-за выхода из строя системы охлаждения произошёл взрыв ёмкости объёмом 300 кубических метров, где содержалось около 80 м³ высокорадиоактивных ядерных отходов. Взрывом, оцениваемым в десятки тонн в тротиловом эквиваленте, ёмкость была разрушена, бетонное перекрытие толщиной 1 метр весом 160 тонн отброшено в сторону, в атмосферу было выброшено около 20 млн кюри радиоактивных веществ. Часть радиоактивных веществ была поднята взрывом на высоту 1-2 км и образовала облако, состоящее из жидких и твёрдых аэрозолей. В течение 10-12 часов радиоактивные вещества выпали на протяжении 300-350 км в северо-восточном направлении от места взрыва (по направлению ветра). В зоне радиационного загрязнения оказалась территория нескольких предприятий комбината «Маяк», военный городок, пожарная часть, колония заключённых и далее территория площадью 23 000 км² с населением 270 000 человек в 217 населённых пунктах трёх областей: Челябинской, Свердловской и Тюменской. Сам Челябинск-40 не пострадал. 90 % радиационных загрязнений выпали на территории химкомбината «Маяк», а остальная часть рассеялась дальше.
В ходе ликвидации последствий аварии 23 деревни из наиболее загрязнённых районов с населением от 10 до 12 тысяч человек были отселены, а строения, имущество и скот уничтожены. Для предотвращения разноса радиации в 1959 году решением правительства была образована санитарно-защитная зона на наиболее загрязнённой части радиоактивного следа, где всякая хозяйственная деятельность была запрещена, а с 1968 года на этой территории образован Восточно-Уральский государственный заповедник . В настоящий момент зона заражения именуется Восточно-Уральским радиоактивным следом .
Для ликвидации последствий аварии привлекались сотни тысяч военнослужащих и гражданских лиц, получивших значительные дозы облучения .
Хронология событий
Сентябрь 1957
- 29 сентября 1957 года (воскресенье) - 16 часов 22 минуты по местному времени. Произошёл взрыв банки № 14 комплекса С-3.
- 19 часов 20 минут. Воздушные массы из района химкомбината двигались в направлении села Багаряк и города Каменск-Уральский .
- 22 часа вечера или 00:00 30 сентября. Радиоактивное облако достигло территории Тюмени .
- Около 23 часов было замечено странное свечение в небе; основными цветами этого свечения были розовый и светло-голубой. Свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона, далее его можно было наблюдать в северо-западном направлении.
- 30 сентября - 3 часа ночи. Полностью завершён процесс формирования радиоактивного следа (без учёта последующей миграции).
- 4 часа утра. На промышленной площадке была произведена первая грубая оценка уровня радиационного заражения.
- С 30 сентября начато изучение радиационной обстановки за пределами комбината и города Челябинск-40. Первые же измерения загрязнённости, произведённые в близлежащих населённых пунктах, которые накрыло радиоактивное облако, показали, что последствия радиационной аварии очень серьёзные.
Октябрь 1957
- 2 октября - на третий день после аварии из Москвы прибыла комиссия, созданная Министерством среднего машиностроения во главе с министром Е. П. Славским . По прибытии в Челябинск-40 (Озёрск) комиссия включилась в работу, пытаясь выяснить причины, повлёкшие аварию. Но ситуация со взрывом ёмкости оказалась непростой, требовавшей специального изучения множества проблем.
- 6-13 октября - на основе предварительных оценок дозы облучения было принято решение об эвакуации 1100 человек, проживавших в деревнях Бердяниш, Сатлыково, Галикаево. Эвакуация проводилась с опозданием, через 7-14 суток после аварии.
- 11 октября - была создана специальная техническая комиссия по установлению причин взрыва. В её состав вошли 11 человек, в основном учёные, специалисты атомной отрасли, такие как Н. А. Бах, И. Ф. Жежерун, Борис Петрович Никольский и другие. Председателем комиссии был назначен химик, член-корреспондент АН СССР В. В. Фомин . Ознакомившись с обстоятельствами взрыва банки № 14 комплекса С-3, комиссия установила причины аварии.
В мае 1958 года в 12 км от Озёрска, на территории ВУРСа была создана опытная научно-исследовательская станция. В Челябинске был организован филиал Ленинградского научно-исследовательского института радиационной гигиены, а также комплексная сельскохозяйственная научно-исследовательская радиологическая лаборатория. В декабре 1962 года на их базе образован филиал № 4 (ФИБ-4). Сотрудники этого закрытого научного учреждения проводили медицинское обследование населения в районе реки Течи, а также на территории ВУРСа, вели исследовательскую работу.
Итоги
Правительственная комиссия, образованная в ноябре 1957 года, провела обследования и установила, что населённые пункты Русская Караболка , Юго-Конёво, Алабуга и посёлок Конёвского вольфрамового рудника находятся в районе интенсивного загрязнения. Принято решение об отселении жителей загрязнённой зоны (4650 человек) и запашке расположенных в полосе загрязнения 25 тыс. га пахотных земель .
В 1958-1959 годах в населённых пунктах, подвергшихся радиационному загрязнению, специальные механизированные отряды произвели ликвидацию и захоронение строений, продовольствия, фуража и имущества жителей. После аварии на всей территории ВУРСа ввели временный запрет на хозяйственное использование территории.
Социально-экологические последствия аварии оказались очень серьёзными. Тысячи людей были вынуждены покинуть места своего проживания, многие другие остались жить на загрязнённой радионуклидами территории в условиях долговременного ограничения хозяйственной деятельности. Положение значительно осложнялось тем, что в результате аварии радиоактивному загрязнению подверглись водоёмы, пастбища, леса и пашни.
Версии причин происшествия и его последствия
Комплекс, в который входила взорвавшаяся ёмкость, представлял собой заглублённое бетонное сооружение с ячейками - каньонами для ёмкостей из нержавеющей стали объёмом 300 кубометров каждая. В ёмкостях складировались жидкие высокорадиоактивные отходы химкомбината «Маяк». Из-за высокой радиоактивности их содержимое выделяет тепло (см.: Остаточное тепловыделение), и по технологии ёмкости постоянно охлаждаются.
По официальной версии причина взрыва описывается так:
Нарушение системы охлаждения вследствие коррозии и выхода из строя средств контроля в одной из ёмкостей хранилища радиоактивных отходов, объёмом 300 кубических метров, обусловило саморазогрев хранившихся там 70-80 тонн высокоактивных отходов преимущественно в форме нитратно-ацетатных соединений. Испарение воды, осушение остатка и разогрев его до температуры 330-350 градусов привели 29 сентября 1957 года в 16 часов по местному времени к взрыву содержимого ёмкости. Мощность взрыва оценивается в 70-100 тонн тринитротолуола .
Другая версия гласит, что в бак-испаритель с горячим раствором нитрата плутония по ошибке добавили раствор оксалата плутония. При окислении оксалата нитратом выделилось большое количество энергии, что привело к перегреву и взрыву ёмкости, содержащей радиоактивную смесь.
Взрыв полностью разрушил ёмкость из нержавеющей стали, находившуюся в бетонном каньоне на глубине 8,2 м, сорвал и отбросил на 25 м бетонную плиту перекрытия каньона, в радиусе до 1 км в зданиях выбило стёкла; о других разрушениях не сообщается. Непосредственно от взрыва никто не погиб. В воздух было выброшено около 20 миллионов кюри радиоактивных веществ, содержавшихся в разрушенной ёмкости в виде аэрозолей, газов и механических взвесей (для сравнения: во время Чернобыльской аварии было выброшено до 380 миллионов кюри , то есть примерно в 19 раз больше).
Меры по ликвидации последствий аварии
В течение первых суток после взрыва из зоны поражения были выведены военнослужащие и заключённые. Эвакуация населения из наиболее пострадавших деревень началась через 7-14 дней после аварии.
Территория, которая подверглась радиоактивному загрязнению в результате взрыва на химкомбинате, получила название Восточно-Уральский радиоактивный след. Общая протяжённость ВУРСа составляла примерно 300 км в длину при ширине 5-10 километров. На этой площади почти в 20 тысяч км² проживало около 270 тысяч человек, из них около 10 тысяч человек оказались на территории с плотностью радиоактивного загрязнения свыше 2 кюри на квадратный километр по стронцию-90 (период полураспада 28,8 года) и 2100 человек - с плотностью свыше 100 кюри на квадратный километр.
На территории с загрязнением свыше 2 кюри на квадратный километр по стронцию-90 находилось примерно 23 населённых пункта, в основном небольших деревень. Они были выселены, имущество, скот и дома были уничтожены. Урожай на больших территориях был уничтожен. Большие площади перепаханы и изъяты из сельхозоборота.
Научный заповедник
В целях предупреждения опасного влияния загрязнённой территории на окружающее население в 1959 году правительство СССР приняло решение об образовании на этой части ВУРСа санитарно-защитной зоны с особым режимом. В неё вошла территория, ограниченная изолинией 2-4 кюри на квадратный километр по стронцию-90 , площадью около 700 км². Земли этой зоны признаны временно непригодными для ведения сельского хозяйства. Здесь запрещается использовать земельные и лесные угодья, водоёмы, пахать и сеять, рубить лес, косить сено и пасти скот, охотиться, ловить рыбу, собирать грибы и ягоды. Без специального разрешения сюда никто не допускается. В 1968 году на этой территории создан Восточно-Уральский заповедник .
В результате радиоактивного распада выпадений, произошедших вследствие аварии 1957 года, площадь радиоактивного загрязнения территории заповедника сокращается. В настоящее время посещать заповедник нельзя, так как уровень радиоактивности в нём - по существующим нормам для человека - всё ещё очень высок. Атомный заповедник и по сей день играет важную роль в проведении научных исследований, связанных с радиацией.
В настоящее время пострадавшие в ходе аварии, а также участники ликвидации последствий имеют социальные льготы .
Предупреждение других ЧП
После Кыштымской аварии советские учёные усилили разработку технологии переработки высокоактивных атомных отходов методом витризации (остекловывания). В 1987 году на заводе “Маяк” эта технология поставлена на промышленную основу. Согласно отчету “Маяка” за 2013 год, за 23 года работы отделения остекловывания в четырех последовательно вводимых в эксплуатацию электропечах остеклованы жидкие ВАО активностью 643 млн Ки, получено 6’200 т алюмофосфатного стекла .
Информационное освещение аварии
Дезинформация
После взрыва 29 сентября 1957 года поднялся столб дыма и пыли высотой до километра, который мерцал оранжево-красным светом. Это создавало иллюзию северного сияния . 6 октября 1957 года в газете «Челябинский рабочий » появилась следующая заметка:
«В прошлое воскресенье вечером… многие челябинцы наблюдали особое свечение звёздного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния . Интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона. Около 11 часов его можно было наблюдать в северо-западном направлении… На фоне неба появлялись сравнительно большие окрашенные области и временами спокойные полосы, имевшие на последней стадии сияния меридиональное направление. Изучение природы полярных сияний, начатое ещё Ломоносовым , продолжается и в наши дни. В современной науке нашла подтверждение основная мысль Ломоносова, что полярное сияние возникает в верхних слоях атмосферы в результате электрических разрядов… Полярные сияния… можно будет наблюдать и в дальнейшем на широтах Южного Урала»
Рассекречивание информации об аварии
В течение длительного времени в Советском Союзе об этой крупной аварии ничего не сообщалось. Сведения скрывались официальными властями от населения страны и от жителей Уральского региона, оказавшегося в зоне радиоактивного загрязнения. Однако скрыть полностью аварию 1957 года оказалось практически невозможно, прежде всего из-за большой площади загрязнения радиоактивными веществами и вовлечения в сферу послеаварийных работ значительного числа людей, многие из которых разъехались потом по всей стране.
За рубежом факт аварии 1957 года на Урале стал известен скоро. Впервые об аварии в СССР сообщила 13 апреля 1958 года копенгагенская газета «Берлингске Туденде» (англ.) русск. . Но это сообщение оказалось неточным. В нём утверждалось, что произошла какая-то авария во время советских ядерных испытаний в марте 1958 года. Природа аварии не была известной, но она, как сообщалось в этой газете, вызвала радиоактивные выпадения в СССР и близлежащих государствах. Несколько позже в докладе Национальной лаборатории США , расположенной в Лос-Аламосе , появилось предположение, что в Советском Союзе якобы произошёл ядерный взрыв во время больших военных учений. Спустя 20 лет в 1976 году учёный-биолог Жорес Медведев сделал первое краткое сообщение об аварии на Урале в английском журнале «Нью-Сайентист», вызвавшее на Западе большой резонанс. В 1979 году Медведев издал в США книгу под названием «Ядерная катастрофа на Урале», в которой приводились некоторые подлинные факты, касающиеся аварии 1957 года . Последовавший затем запрос активистов антиядерной организации «Critical Mass Energy Project » показал, что ЦРУ знало об инциденте до публикации, но умолчало о нём, что, по словам основателя «Critical Mass» Ральфа Нейдера , было вызвано желанием предотвратить неблагоприятные последствия для американской атомной индустрии .
В 1980 году появилась статья американских учёных из атомного центра Оук-Риджа под названием «Анализ ядерной аварии в СССР в 1957-1958 годах и её причины». Её авторы, специалисты-атомщики Д. Трабалка, Л. Эйсман и С. Ауэрбах впервые после Ж. Медведева признавали, что в СССР имела место крупная радиационная авария, связанная с взрывом радиоактивных отходов . Среди проанализированных источников были географические карты до и после инцидента, показавшие исчезновение названий ряда населённых пунктов и строительство водохранилищ и каналов в нижнем течении Течи ; а также опубликованная статистика рыбных ресурсов .
В Советском Союзе факт взрыва на химкомбинате «Маяк» впервые подтвердили в июле 1989 года на сессии Верховного Совета СССР. Затем были проведены слушания по этому вопросу на совместном заседании комитета по экологии и комитета по здравоохранению Верховного Совета СССР с обобщённым докладом первого заместителя министра атомной энергетики и промышленности СССР Б. В. Никипелова. В ноябре 1989 года международная научная общественность была ознакомлена с данными о причинах, характеристиках, радиоэкологических последствиях аварии на симпозиуме Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). На этом симпозиуме с основными докладами об аварии выступали специалисты и учёные химкомбината «Маяк» .
Комментарии очевидцев
О взрыве на «Маяке» на протяжении длительного времени общественность практически ничего не знала. Позднее, непонятно почему, авария была растиражирована в СМИ как «Кыштымская авария». В Кыштыме по этому случаю даже недавно был установлен обелиск, хотя этот город к данному событию не имеет никакого отношения. Да и Восточно-Уральский радиоактивный след (ВУРС), который образовался после 1957 года, не коснулся Кыштыма и его жителей.
Член Общественной палаты ОГО, ликвидатор 1957 года, ветеран ПО «Маяк» и Минатома В. И. Шевченко
Обсуждение влияния аварии на современную экологическую ситуацию в Челябинской области
В июле 2011 года администрация Челябинской области разместила запрос котировок на оказание услуг, включающий требование, по которому по первым десяти ссылкам поисковых систем Google и Яндекс по запросам, относящимся к Кыштымской аварии и проблемам экологии Карабаша , должны находиться материалы, содержащие «положительные или нейтральные оценки экологической ситуации в Челябинске и Челябинской области» . К этому запросу котировок привлёк внимание СМИ Алексей Навальный . Представители правительства Челябинской области прокомментировали появление заказа необходимостью «избавляться от неактуального и не соответствующего действительности имиджа, навязанного радиофобами …» , а также сообщили, что искажения информации об экологической ситуации в регионе не планировалось . Специалисты по поисковой оптимизации посчитали выбранный властями метод неэффективным , а к весне 2012 года администрация области отказалась от этого метода в пользу более традиционных инструментов, таких, как публикация рекламы в журналах .
См. также
Примечания
- Виктор Рискин. Стройку штурмовали фронтовики // Челябинский рабочий : газета. - Челябинск , 2003. - Вып. 6 октября .
- Восточно-Уральский радиоактивный след (ВУРС) (неопр.) .
29 сентября 1957 года в 16 часов на территории химкомбината «Маяк», находившегося в закрытом городе Челябинск-40 (ныне Озерск), произошла первая в СССР радиационная авария — взорвалась емкость для хранения радиоактивных отходов. Катастрофа была названа Кыштымской аварией — по названию ближайшего к Челябинску-40 города Кыштым.
Взрыв произошел в емкости объемом 300 м³ из-за выхода из строя системы охлаждения. В емкости содержалось в общей сложности около 80 м³ высокорадиоактивных ядерных отходов. На момент строительства в 1950-х годах прочность конструкции не вызывала сомнений. Она находилась в котловане, в бетонной рубашке толщиной в метр.
Крышка емкости весила 560 тонн, поверх нее был уложен двухметровый слой земли. Однако даже это не смогло сдержать взрыв.
По другой, неофициальной версии, катастрофа произошла из-за ошибки сотрудников комбината, которые в бак-испаритель с горячим раствором нитрата плутония по ошибке добавили раствор оксалата плутония. При окислении оксалата нитратом выделилось большое количество энергии, что привело к перегреву и взрыву емкости.
Во время взрыва в атмосферу попало около 20 млн Ки радиоактивных веществ, часть из которых поднялись на высоту до двух км и образовали аэрозольное облако.
В течение следующих 11-12 часов радиоактивные осадки выпали на территории протяженностью 300-350 км к северо-востоку от места взрыва.
В зону радиационного загрязнения попали 23 тыс. км² с населением 270 тыс. человек в 217 населенных пунктах Челябинской, Свердловской и Тюменской областей. Во время ликвидации последствий аварии оказалось необходимо отселить 23 деревни с населением 10-12 тыс. человек, все здания, имущество и скот были уничтожены.
Ликвидаторами стали сотни тысяч военнослужащих и гражданских лиц.
Только в первые десять дней счет погибших от радиации пошел на сотни, всего во время работ в той или иной степени пострадали 250 тыс. ликвидаторов.
По международной шкале ядерных испытаний авария была оценена на шесть баллов. Для сравнения, седьмой уровень, максимальный, был присвоен авариям на Чернобыльской АЭС и АЭС Фукусима-1.
Чтобы избежать разноса радиации, решением правительства была образована санитарно-защитная зона, в которой хозяйственная деятельность находилась под запретом. В 1968 году на этой территории был образован Восточно-Уральский государственный заповедник.
Его посещение запрещено — уровень радиоактивности до сих пор слишком опасен для человека.
Заповедник играет важную роль в проведении научных исследований, посвященных радиации.
Wikimedia Commons
На месте взрыва образовался столб дыма и пыли высотой около километра, мерцавший оранжево-красным светом.
6 октября 1957 года в появилась посвященная ему заметка, в которой, однако, об аварии не было сказано ни слова:
«В прошлое воскресенье вечером… многие челябинцы наблюдали особое свечение звездного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния. Интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона. Около 11 часов его можно было наблюдать в северо-западном направлении… На фоне неба появлялись сравнительно большие окрашенные области и временами спокойные полосы, имевшие на последней стадии сияния меридиональное направление. Изучение природы полярных сияний, начатое еще Ломоносовым, продолжается и в наши дни. В современной науке нашла подтверждение основная мысль Ломоносова, что полярное сияние возникает в верхних слоях атмосферы в результате электрических разрядов… Полярные сияния… можно будет наблюдать и в дальнейшем на широтах Южного Урала».
Кыштымская авария долгое время была государственной тайной. Впервые в открытую о ней было сказано в снятых на рубеже 1980-х-1990-х гг фильмах режиссера и биолога Елены , посвященных судьбе советского биолога и генетика Николая Тимофеева-Ресовского.
Фильмы были показаны по телевидению только после того, как Саканян напрямую обратилась с просьбой о показе к .
Зато в зарубежную прессу информация просочилась уже в апреле 1958 года. Впервые об аварии сообщила одна из копенгагенских газет. Впоследствии данные об аварии фигурировали в докладе Национальной лаборатории США, биолог Жорес Медведев посвятил инциденту книгу под названием «Ядерная катастрофа на Урале», издав ее в США, также анализ аварии и ее причин провела группа американских ученых из атомного центра Оук-Риджа.
«О взрыве на «Маяке» на протяжении длительного времени общественность практически ничего не знала. Позднее, непонятно почему, авария была растиражирована в СМИ как «Кыштымская авария».
В Кыштыме по этому случаю даже недавно был установлен обелиск, хотя этот город к данному событию не имеет никакого отношения.
Да и Восточно-Уральский радиоактивный след, который образовался после 1957 года, не коснулся Кыштыма и его жителей», — рассказывал в интервью в 2009 году один из ее ликвидаторов.
Всего на «Маяке» было зарегистрировано более 30 инцидентов, сопровождавшихся радиоактивными выбросами и человеческими жертвами.
Чернобыльская катастрофа у всех на слуху и совершенно обоснованно. Авария на Чернобыльской АЭС действительно была беспрецедентной по своим масштабам и последствиям. Однако вплоть до совсем недавнего времени практически никто не знал, что почти за тридцать лет до чернобыльского кошмара на территории СССР уже произошла сопоставимая по своему уровню и крупнейшая на тот момент в мире Кыштымская авария.
Кыштымская авария: химический взрыв с ядерными последствиями
К счастью, мир знает немного ядерных катастроф, но, к несчастью, большое количество самых тяжелых аварий на ядерных объектах произошло в нашей стране в бытность ее Советским Союзом. Среди всех этих аварий особое место занимает взрыв на заводе «Маяк», прогремевший вечером 29 сентября 1957 года. Этот взрыв был химическим, но последствия он имел едва ли меньшие, чем ядерный.
Объект: Банка №14 комплекса хранения радиоактивных отходов С-3, производственное объединение «Маяк», Озерск (Челябинск-40), Челябинская область, Россия.
Жертвы: отсутствуют.
Причины Кыштымской катастрофы
Основная причина аварии на ПО «Маяк» - выход из строя системы охлаждения емкости для хранения высокоактивных ядерных отходов. Из-за перегрева произошел взрыв, который привел к выбросу в атмосферу большого количества (порядка 70 - 80 тонн) радиоактивных веществ.
Однако истинные причины катастрофы лежат несколько глубже – они чисто химические. Отказ системы охлаждения вызван коррозией ее компонентов (в первую очередь – средств контроля), а взрыв произошел в результате бурной химической реакции между нитратно-ацетатными соединениями плутония. Реакция этих соединений носит взрывной характер только при высокой температуре и давлении.
Тем самым, химически агрессивная среда (горячие ядерные отходы) вызвала преждевременную коррозию компонентов системы охлаждения, которая вышла из строя, и из-за неконтролируемого нагрева соединения плутония вступили в реакцию. В итоге – мощный взрыв и звание одной из крупнейших радиационных техногенных катастроф.
Хроника событий
Авария произошла на территории ПО «Маяк, в банке №14 комплекса хранения радиоактивных отходов С-3. Комплекс был создан специально для хранения высокоактивных ядерных отходов, в первую очередь – соединений плутония в жидкой форме.
Как известно, ядерные материалы сильно нагреваются в результате постоянного деления, а поэтому их необходимо охлаждать – с таким расчетом создавались и емкости на «Маяке». Каждая «банка» представляла собой цилиндр из нержавеющей стали, окруженный более чем метровым слоем бетона. Объем цилиндра достигал 300 кубометров (то есть, мог вместить 300 тонн воды), и сверху накрывался бетонной крышкой весом 160 тонн. Вся эта конструкция находилась под землей, а сверху это было просто поле, поросшее зеленой травкой.
Взрыв прогремел в воскресенье 29 сентября, в 16.22. В результате взрыва в воздух, на высоту до 2-х км, поднялось облако высокоактивных ядерных отходов, буквально стертых в тонкий порошок (на момент аварии в банке было около 80 кубометров отходов). Взрыв был настолько мощным, что 160-тонную крышку отбросило на 25 метров, а сама банка была полностью разрушена. Впоследствии было установлено, что мощность взрыва могла достигать 80 тонн в тротиловом эквиваленте.
Облако начало распространяться на северо-восток, и к 3 часом ночи полностью рассеялось, накрыв территорию в 23 000 кв.км. Лишь в 4 часа утра были проведены первые измерения уровня радиации на предприятии, показавшие всю серьезность аварии.
Интересно, что вечером, начиная примерно с 23.00 и до оседания, облако светилось розовым и светло-голубым светом (эффект вызван распадом плутония и высокоактивных продуктов его деления) – это явления было похоже на полярное сияние, и впоследствии про него писали в газетах.
Со 2 октября начала работу специально созданная комиссия по изучению причин аварии, однако лишь с 6 октября – на седьмые сутки после аварии – началась эвакуация людей с наиболее пострадавшей от радиоактивного загрязнения территории. В последующие несколько дней было эвакуировано несколько тысяч человек, а пострадавшие деревни подверглись уничтожению.
В дальнейшем на загрязненной территории проводились мероприятия по ликвидации последствий аварии, в которых были заняты, в основном, военные.
Последствия аварии
Облако радиоактивных отходов, выброшенных взрывом в атмосферу, накрыло территорию площадью порядка 23 000 кв.км. На этой территории находилось 217 населенных пунктов (включая город Каменск-Уральский) с общей численностью населения около 272 000 человек. Однако справедливости ради нужно отметить, что почти 90% отходов выпало на территории ПО «Маяк».
После аварии (с серьезным запозданием – примерно через одну-две недели) из наиболее загрязненных районов было эвакуировано порядка 10 – 12 тысяч человек. Опустевшие после выселения людей деревни (их было 23) были фактически стерты с лица земли – под гусеницами бульдозеров погибли дома, все имущество людей, склады с продовольствием и т.д. Также был забит и захоронен весь скот, вспаханы поля и уничтожено вообще все, что могут взять и использовать люди. Но зачем были приняты такие меры? Причина проста: все это предотвратило распространение радиационного заражения (ведь люди берут и тащат все, что плохо лежит, а если ничего нет, то и тащить нечего), а также уберегло от опасности людей, которые могли тайком вернуться в свои дома.
Уже в 1959 году на наиболее загрязненной территории была создана санитарно-защитная зона, которая в 1968 году была преобразована в Восточно-Уральский государственный заповедник. На этой территории была полностью запрещена хозяйственная деятельность (возделывание земель, сбор ягод и грибов, охота, выращивание скота и прочее), и посещали ее только ученые.
Всю зараженную территорию позднее назвали Восточно-Уральским радиоактивным следом (ВУРС). ВУРС при незначительной ширине протянулся примерно на 300 – 350 км в северо-восточном направлении от места взрыва. Форма следа обусловлена дующим в момент аварии и на протяжении следующих 10 – 11 часов ветром.
До сих пор неизвестно точное число людей, получивших высокие дозы облучения, однако ряд источников указывает на то, что около 9 – 10 тысяч человек получили опасные дозы, а 200 человек скончались от лучевой болезни.
Настоящее время
На территории ВУРС все еще наблюдается повышенный радиоактивный фон, не представляющей опасности для людей. Однако территория Восточно-Уральского государственного заповедника до сих пор закрыта для посещения, так как там радиоактивное загрязнение все еще достаточно велико. С 1960-х годов в заповеднике (который метко назвали Атомным) работают исключительно ученые. Результаты исследований в Атомном заповеднике представляют большой научный и практический интерес.
Производственное объединение «Маяк» несмотря на Кыштымскую аварию и ряд других инцидентов по сей день продолжает свою работу.
Секретность, секретность и еще раз секретность
Практически все крупные техногенные катастрофы в нашей стране окутывал ореол секретности, и любые материалы по ним тщательно скрывались от широкой общественности. Авария на «Маяке» - не исключение. Именно из-за режима секретности катастрофа и была названа Кыштымской.
Дело в том, что сам «Маяк», а также и город Озерск (или Челябинск-40) были засекречены и не отмечены на картах. Ближайшим незасекреченным населенным пунктом был город Кыштым (который, находясь всего в нескольких километрах от предприятия, совершенно не пострадал – ветер дул в противоположную сторону), и его решили использовать для «официального» названия катастрофы.
Официально факт аварии был признан лишь в 1989 году, и с тех самых пор Челябинская область борется с тем негативным фоном, что ее окружает из-за «Маяка», однако пока не очень успешно. Многолетний режим секретности и многочисленные радиационные аварии вселили в людей недоверие и страх. А со страхом и недоверием бороться очень трудно.
29 сентября 1957 года на химкомбинате в закрытом городе Челябинск-40 (ныне Озёрск) произошла первая в СССР радиоактивная авария. Из-за взрыва в хранилище отходов деревни, леса, сельхозугодия на площади более 20 тысяч квадратных километров оказались заражены радиацией, сотни тысяч человек в значительных дозах облучены. Более 30 лет данные о крупномасштабном загрязнении хранились под грифом «совершенно секретно», и лишь после аварии на Чернобыльской АЭС под гнётом общественного давления о них начали говорить. 74.ru вместе с учёными и ликвидаторами её последствий восстановил хронологию событий, ставших тёмным пятном в истории атомной промышленности страны.
Что взорвалось и почему
Химкомбинат № 817, впоследствии получивший название «Маяк», стал первым в СССР предприятием по получению атомного взрывчатого вещества - плутония-239. Радиоактивные отходы от его производства хранили в ёмкостях из нержавеющей стали - банках, которые помещали в железобетонные каньоны глубоко под землёй. В них постоянно циркулировала холодная вода, уровень и температуру которой контролировали специальные датчики.
Высокорадиоактивный раствор в банку № 14, ставшую причиной трагедии, залили в апреле 1957 года. На момент взрыва активность содержащихся в ней отходов достигала 20 миллионов кюри. Это в два с половиной раза меньше, чем выброс во время катастрофы на Чернобыльской АЭС.
Что именно заставило отходы сдетонировать, до сих пор неизвестно. Комиссии, экстренно собранной министерством среднего машиностроения для расследования инцидента, пришлось восстанавливать события по показаниям очевидцев. По словам рабочих, которые были в хранилище за 40 минут до взрыва, там ощущалась сильная жара и клубился жёлтый дым.
Комплекс, запущенный за четыре года до этого, толком не ремонтировали из-за высокого уровня радиации в нём. При этом сами банки располагались ниже уровня грунтовых вод, из-за чего их регулярно топило. Ёмкости всплывали и деформировались, в них образовывались свищи, и радиоактивные отходы выливались в бетонные котлованы. Ремонт электроснабжения датчиков также затруднялся из-за того, что кабели в хранилище проходили через сами каньоны, пребывание в которых было опасно для человека.
Фото:
В итоге 29 сентября приборы измерения температуры и уровня воды вышли из строя, подача воды внезапно сократилась или совсем прекратилась, что привело к резкому повышению температуры раствора внутри банки и его выпариванию. Сухой солевой осадок с радионуклидами перегрелся выше 350 градусов Цельсия, и в 16:22 прогремел взрыв. Комиссия определила, что он был химической, а не ядерной природы.
Мощный взрыв больше удивил, чем напугал, - вспоминает бывший директор филиала Южно-Уральского института биофизики Эдуард Любчанский, работавший в то время младшим врачом в войсковой части. - Взрывные работы недалеко от нашего полка велись регулярно, ведь строился новый заводской корпус химкомбината. Но к вечеру стала появляться информация от военных строителей, возвращавшихся с работы на других объектах, что «там что-то рвануло, и одежда у тех, кто там был, звенит». Когда вечером стемнело, я в окно увидел на тёмно-синем звездном небе багровый след в северо-восточном направлении.
Так как город Челябинск-40 не значился на советских картах, случившуюся катастрофу окрестили кыштымской - по ближайшему к ней населённому пункту. Хотя ни Кыштым, ни «сороковку» (так называли город местные жители) радиация не задела.
«Небо побагровело на трое суток»
Взрыв был такой мощности, что круглую бетонную крышку хранилища весом 160 тонн сорвало и отбросило в сторону на 25 метров, а бетонные перекрытия, отделявшие ёмкость банки от соседних каньонов, сдвинуло на метр. На месте взрыва образовалась воронка диаметром 20 метров и глубиной до 10 метров. Металлическую банку, в которой были отходы, разорвало на мелкие кусочки и раскидало на 150 метров от эпицентра взрыва.
Фото: из архива газеты «Челябинский рабочий»
В 800 метрах от эпицентра взрывной волной выбило стёкла в зданиях. А в 200 метрах от хранилища стёкла вылетали вместе с рамами и разрушались кирпичные стены. Заражённые радиацией камни из эпицентра взрыва раскидало в радиусе до 500 метров. Один из загрязнённых камней обнаружили в 900 метрах от хранилища.
Самого взрыва я не слышала, но меня как будто осветило, и всё, что у меня было на столе, улетело через окно на улицу, - вспоминает ветеран ПО «Маяк» Мария Жонкина, работавшая фельдшером на предприятии. - Я вышла, смотрю - перед процедурной нет окон, кругом одни стёкла, все горшки с цветами слетели. Никто не понимал, что произошло. На улице мимо меня пробежал майор с группой солдат и сказал мне вызвать три машины скорой помощи для возможных пострадавших. Машины приехали, но, к счастью, обошлось без жертв. Лишь одной женщине осколком ранило руку, и мужчине на голову упала оконная рама.
Над образовавшейся воронкой в воздух поднялось багрово-оранжевое облако. Высота «гриба» превышала километр. 90% содержавшихся в нём радиоактивных веществ сразу же выпали на территории химкомбината. Остальные 2 миллиона кюри рассеялись в северо-восточном направлении на территории Челябинской, Свердловской, Тюменской и местами Курганской областей. В зоне Восточно-Уральского радиоактивного следа (ВУРС) оказались 23 тысячи квадратных километров земель с 217 населёнными пунктами, в которых проживали 270 тысяч человек. Озёрск, как и Челябинск, от радиоактивного заражения спасла роза ветров. На загрязнённой территории спустя десять лет образовали заповедник, большую часть которого на сегодня по-прежнему запрещено использовать.
Фото:
В головной части ВУРС было то же самое, что и в Чернобыле. Повезло, что роза ветров унесла облако туда, где относительно небольшое количество людей проживало, - комментирует доктор медицинских наук, профессор кафедры клинической психологии Университета российской академии образования Владимир Буйков. - Если бы в сторону Челябинска его рассеяло, весь город бы пострадал.
Багровый столб дыма озарял небо ещё несколько дней после аварии. Видно его было и в Челябинске. В выпуске от 6 октября 1957 года газета «Челябинский рабочий» назвала это полярным сиянием, описав его, как «интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение», которое «вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона».
Зарево держалось всю ночь, - вспоминает Владимир Буйков. - На другой день цветность стала убывать. Но ночью оно по-прежнему ярко светилось и исчезло на третий день.
Приборы зашкаливали, скотина гибла
Уже через пару часов в окрестностях взрыва ходили дозиметристы, которые измеряли уровень радиации. Полученные цифры заставили экстренно принимать решения об эвакуации людей в безопасную зону.
Я включила прибор для измерения уровня радиации и сказала, что он сломался, - рассказывает ветеран Мария Жонкина. - До меня просто не доходило, что стрелка могла так зашкаливать. Незадолго до взрыва мы проходили обучение, как вести себя, если американцы сбросят атомную бомбу. Но у нас не было мыслей, что опасность может возникнуть и без вмешательства иностранцев.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Угрожающая для жизни доза радиации была на территории до 23 километров от эпицентра взрыва. В опасную зону попали три военных части, лагерь заключённых и три деревни. Перевозить их решено было в первые сутки.
Мощность доз на территории нашей воинской части достигала 6 рентген в час (в сотню тысяч раз выше безопасного для человека уровня. - Прим. авт. ), а в помещениях - трёх рентген в час, - вспоминает Эдуард Любчанский. - Всех военнослужащих немедленно завели с улицы в казармы и начали срочно готовитьк эвакуации. На входе поставили часовых. Выходить из казарм разрешали только по нужде и строго в съёмных резиновых сапогах. Тем, кто в том году должен был демобилизоваться, разрешили забрать с собой только упакованные до аварии вещи. Всё остальное уничтожили.
В «чистую» часть солдаты шли пешком. За ворота не пускали, пока они не сходят в баню. Дезактивация всех 600 военнослужащих завершилась лишь к утру.
Когда нас эвакуировали, мы видели, как увозили из загрязнённого лагеря последних заключённых, - вспоминает бывший военный врач. - На старте из лагеря их раздевали догола, и они так бежали метров 150–200. Там их встречали, переодевали, садили в машину, и, когда она заполнялась, везли в безопасное место. Нам так бегать не пришлось, но переодеваться всех заставили.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Сложнее проходило переселение жителей соседних деревень. Техник-конструктор Геннадий Сидоров рассказывает, что многие напрочь отказывались покидать обжитые места.
Мы общались с жителями, замеряли дома, вели учёт построек для оценки имущества, уничтожали дома, - вспоминает ликвидатор. - Начали в ноябре возле Озёрска, а закончили в Свердловской области - там выселили две деревни. Тогда каждый мог выбрать деньги или дом в специально организованных для переселенцев совхозах. Конечно, к нам было недоверие, не обманем ли. Были и угрозы, на нас выходили с ружьём, с топором, чуть не убили. Всё потому, что люди не понимали, почему их выселяют. Нам запретили давать какие-то объяснения. Помню, выходит из дома крепкий дед с длинной седой бородой и говорит: «Сынок, зачем ты меня хочешь выселять, у меня весь род здесь на кладбище лежит». Я объяснил, что здесь для здоровья вредно. Он не поверил, сказал, что здесь якобы найден уран.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Разработка уранового месторождения была одним из самых популярных объяснений масштабного переселения. Люди не видели радиацию, не ощущали её, поэтому опасность казалась далёкой. Именно поэтому, несмотря на запреты, жители загрязненных территорий спокойно продолжали собирать урожай, ловить рыбу, пить заражённое молоко.
По словам Геннадия Сидорова, самым тяжёлым было смотреть, как у людей отбирают урожай и скот. После тщательных проверок, если продукты и животные «фонили» с превышением, их уничтожали.
Люди не хотели уезжать без своей скотины, - рассказывает биофизик Эдуард Любчанский. - На переезд они согласились, лишь когда увидели, что скотина начала умирать. Гибли те животные, что паслись на полях под открытым небом. Они получали значительно большую дозу радиации, у животных развивалась острая лучевая болезнь. Их молоко было опасно для людей. Поэтому в деревнях, которые переселяли, забивали коров и коз, чтобы их не ели и не пили их молоко.
Из-за длительного пребывания на улице у крестьян в части деревней, которые переселили через неделю-полторы после взрыва, появлялись признаки лучевой болезни.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Они знали, что надо укрываться, что не надо выходить на улицу. Но кормить скотину надо. И люди получили больше дозы радиации, - уточняет биофизик.
По рассказам местных жителей, в водоёмах вблизи завода погибла вся рыба - после взрыва она всплыла кверху брюхом.
Урок «Маяка» в чём-то помог Чернобылю после аварии на атомной электростанции, - рассуждает Любчанский. - Именно тогда филиал биофизики придумал глубокое вспахивание земли, благодаря которому на порядок менялась её активность.
«Звенело всё подряд»
Вместе с переселением в населённых пунктах и на химкомбинате активно велась ликвидация последствий радиоактивного взрыва. В работах задействовали всех, кого можно. Сотрудникам предприятия помогали тысячи военнослужащих, заключенных и гражданских лиц.
На территории предприятия выпало 18 миллионов кюри активных веществ, - рассказывает Эдуард Любчанский. - Естественно, его необходимо было чистить. Это была опасная работа, если не соблюдать правила. В строительстве нового завода на загрязнённой территории участвовали и военно-строительные части, и заключённые. Но до определённой дозы - 20–25 рентген. Если выше - людей выводили. Этот принцип применялся потом и в Чернобыле.
Каждый день у ликвидаторов брали анализы крови для определения степени радиационного поражения.
Мы не знали, что происходит, - рассказывает ликвидатор Нина Георгиевна. - В 18 лет я устроилась токарем на химкомбинат. В момент взрыва как раз была на работе. Нас тут же погрузили в автобусы и увезли в город. Работу возобновили где-то через неделю. И сразу же изменился график: 30 минут работали, потом на два часа спускались в подвальное помещение, где нам оборудовали что-то типа спортзала. Переодеваться заставляли по несколько раз - постоянно проверяли. На выходе из цеха, на проходной. Одежда постоянно «звенела». Халат выдавали голубого цвета, а пока до дома доедешь, он коричневым становился. И домой дозиметристы приезжали измерять. У нас полностью всё «фонило». Меняли постельное, но это было бесполезно. Потому что дозиметристы уезжают, а у нас всё «звенит». Проверяли и тротуары, и дома. Помню, как мы вокруг школы по соседству тряпками отмывали тротуар. Им не хватало вёдер, и все соседи выносили вёдра с водой и помогали мыть.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Облучённых людей работникам химкомбината приходилось видеть и до аварии 1957 года. По некоторым данным, с момента запуска предприятия опасные дозы получили более трёх тысяч сотрудников.
У некоторых были ожоги, которые никак не заживали, - рассказывает Мария Жонкина. - Пациентов отправляли в московскую клинику. У нас даже по городу ездили машины, которые поливали дороги марганцовкой. Мы настолько привыкли оберегать себя, и детей учили ничего с земли не подбирать.
Заражённых радиацией людей с КПП отправляли в медпункт, где их обрабатывали марганцовкой, щавелевой кислотой и нашатырём и отправляли в душ. Если загрязнение оставалось, сотрудника на три дня переводили в «чистые» условия.
По словам местных жителей, к работам привлекали даже детей, которым приходилось закапывать на полях заражённый радиацией урожай.
Уборкой урожая занимались все классы нашей школы до 29 сентября, - вспоминает жительница Русской Караболки Раиса Низамовна. - Я тогда училась в первом классе. В последний день нас всех снова вызвали на поля. Мы увидели глубокие траншеи. Туда нам без объяснения причин сказали зарыть весь собранный урожай. А во втором классе школьников отправляли на лесопосадки на зараженной территории. На протяжении двух лет к нам каждый месяц приезжали врачи, проводившие полное обследование. В пятом классе у меня увеличился зоб из-за нехватки йода. О том, что произошло тогда на «Маяке», мы узнали только 40 лет спустя.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
По словам ещё одной жительницы села Марии Куликовой, в 1958 году она работала в Тюбукском лесничестве и участвовала во всех мероприятиях по лесопосадкам.
О том, чем мы занимались, узнали только в 1993 году, - говорит Мария Куликова. - Проблемы со здоровьем начались сразу после аварии на ПО «Маяк»: начали болеть ноги, рано выпали зубы.
Многие, кто ликвидировал последствия аварии, погибли, - делится с 74.ru ещё одна собеседница. - Наш знакомый поступил в Озёрске в техникум и пошёл работать на химкомбинат. Он тут же погиб, как только начал на заводе работать.
А уехать из города не думали? - поинтересовались мы в ответ.
А куда мы могли поехать?! - лишь посетовала она. - Никто же ничего не знал, что происходит. Аппарат к телу подносят, он звенит. А что это звенит-то, я не понимала. Всё же было засекречено. И за разглашение чуть ли не расстрел.
Одолела усталость и депрессия
Естественно, всё это не могло не сказываться на эмоциональном и физическом состоянии людей. Как отмечали медики, у проживавших на территории ВУРС людей из-за воздействия радионуклидов часто развивался рак желудочно-кишечного тракта.
Психологически многие в нашей части боялись, что они станут бесплодными, - рассказывает Эдуард Любчанский. - Приходилось разъяснять, что за время, что мы были на заражённой территории, мы могли получить какую-то дозу, но она однозначно не должна влиять на репродуктивные функции.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Впрочем, некоторых опасности радиации в зоне ВУРС не пугали. Так, железнодорожник Алексей Бакуров специально приехал на ликвидацию последствий аварии сразу после окончания университета в Новосибирске.
Мне как лучшему студенту с безупречной анкетой вручили путёвку от министерства машиностроения, - поделился Алексей Бакуров. - На какое предприятие ехать - не говорили. Но знакомый челябинец рассказал, что в районе Кыштыма был какой-то опасный взрыв. Потом на месте мне уже по-тихому рассказали, что у них произошло.
По словам Бакурова, радиофобия из-за этого у него не развилась.
Да, я видел, что некоторые умирали, но такие случаи были редкостью, - признаётся он. - Я интуитивно чувствовал, что надо вести здоровый образ жизни. И мои догадки подтвердил потом врач. Ведь порой люди погибали не столько от радиации, сколько от алкоголя. В наше время говорили, что алкоголь вымывает радиацию, поэтому спирта было сколько угодно.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Марии Жонкиной в плане здоровья не повезло. До аварии на «Маяке» она родила сына, а после уже не смогла иметь детей из-за болезней. На сегодня она уже не раз прошла облучение, избавлялась от опухоли.
- «Маяк» сегодня является самым чистым в экологическом плане предприятием в Челябинской области, выполняющим жесточайшие нормы радиационной безопасности, - подчёркивает главврач Челябинского областного центра онкологии и ядерной медицины Андрей Важенин. - Авария 1957 года на ограниченной территории повлияла на структуру и количество онкологических заболеваний, но сейчас это всё нивелировано. И сейчас заболеваемость на территории Восточно-Уральского радиоактивного следа существенно уступает тому, что мы имеем в мегаполисах - Челябинске, Магнитогорске. По структуре она не отличается: в Озёрске и Снежинске заболеваемость связана с возрастными факторами, но не с проживанием на этой территории.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
Свой след радиационный взрыв в Челябинской области оставил и в головах пострадавших. По словам доктора медицинских наук, профессора кафедры клинической психологии Университета российской академии образования Владимира Буйкова , посвятившего последствиям взрыва на химкомбинате «Маяк» главный научный труд своей жизни, катастрофа спровоцировала неврологические, психосоматические и психиатрические расстройства у облучённого населения.
Изучив истории болезней более тысячи человек, проживавших на территории ВУРС и на , куда раньше сливали опасные отходы, Буйков выяснил, что у многих из них спустя годы проявилось влияние радиации.
Люди стали отмечать пониженную работоспособность, утомляемость, усталость, головокружение и головные боли, повышенную раздражительность, вспыльчивость, конфликтность, - рассказывает Владимир Буйков. - К этой симптоматике присоединялись депрессия, тревожность. Люди вспоминали, что были облучены, что выздоровления никогда не будет. Тревога выражалась в панических атаках. С течением времени у них формировался психоорганический синдром. Радионуклиды воздействовали на кости, делая их ломкими, на костный мозг и центральную нервную систему. У людей начинала страдать память, нарушалось внимание.
С развитием болезни облучённые когда-то люди не могли выполнять элементарные задания. Например, собрать дом из кубиков.
Фото: Алла Слаповская, Алиса Никулина
В 55–65 лет у них начинали страдать мышление и речь. Они не понимали смысл элементарных пословиц или крылатых выражений, воспринимали их буквально, - комментирует врач. - В ущерб абстрактному мышлению у них начинало превалировать конкретное мышление. Они не могли анализировать происходящее. Нарушалось чувство такта, появлялась какая-то расторможенность. Развивалось слабоумие, и люди переставали следить за собой.
Уже в 40–45 лет жители загрязнённых радиацией территорий выглядели и чувствовали себя на 70 лет и старше. Как у мужчин, так и у женщин выпадали волосы. Из-за хронической усталости многие из них вынуждены были оставлять прежнюю работу.
При этом, как подчёркивает Владимир Буйков, когда-то облучённая женщина передаёт содержащиеся в её организме радионуклиды своим детям «по наследству». А если радиационному облучению подверглись оба родителя, то у их ребёнка будет высокая вероятность развития рака. Ведь не случайно, как акцентирует врач, в онкологических центрах сегодня можно встретить уже поколение детей и внуков тех, кто оказался в зоне заражения Восточно-Уральского радиационного следа в сентябре 1957 года.
В августе 2007 года фотографы Алла Слаповская и Алиса Никулина объехали загрязнённые радиацией деревни в Челябинской области, чтобы рассказать о судьбах людей, пострадавших в одной из крупнейших и наименее известных радиационных катастроф в мире. Свои работы они продемонстрировали на выставке, посвящённой последствиям аварии 1957 года.
Химкомбинат «Маяк» построили в 1948 году. Находится он на Южном Урале, в ЗАТО Озёрск (во времена СССР — Челябинск-40), расположенном недалеко от городов Касли и Кыштым. Последний дал название аварии лишь потому, что был ближайшим к месту катастрофы открытым населённым пунктом, обозначенным на карте.
На «Маяке» производили плутоний-239 — радиоактивное вещество, необходимое для изготовления ядерного оружия. В условиях гонки вооружений атомного сырья требовалось все больше и больше каждый год, поэтому к сожалению, больше всего внимания на засекреченном производстве уделяли увеличению выработки, а не безопасному захоронению отходов.
Жидкие радиоактивные отходы (РАО) «Маяк» хранил неподалеку от предприятия: возле озера Карачай была создана бетонная «рубашка» со стенками метровой толщины (сотрудники называли её «банкой»), в которую сливали РАО. От поверхности земли эту ёмкость отделяли два метра грунта. В 1953 году хранилище было обустроено так, чтобы избежать контакта с озером. Атомы в отходах продолжали делиться, повышая температуру жидкости, поэтому вокруг цистерны сделали охлаждающие установки. К сожалению, их строили на скорую руку, а осмотр и ремонт этого оборудования был трудоемким и дорогим, и из-за этого предприятие мирилось с его состоянием, далёким от идеального.
Так продолжалось до 29 сентября 1957 года. В 4 часа дня прогремел взрыв. В городе слышали хлопок, но никто не придал ему значения. В окрестностях взрывали горную породу, и все тревожные звуки списали на эти работы.
Тогда в «банке» находилось 80 м 3 отходов, меньше трети всего объема, составлявшего 300 м 3 . Охлаждающие установки дали сбой, поэтому жидкие РАО перегрелись и начали выделять газ. Ни многотонная крышка «рубашки», ни 2 метра почвы над ней не сдержали мощный взрыв. У него была тепловая природа, поэтому цепную реакцию он не вызвал, и это большая удача, иначе его результаты могли стать еще страшнее.
А последствия были следующие: произошел выброс 20 миллионов Кюри радионуклидов. 90% из них осело в эпицентре аварии, а остальные образовали облако. Именно оно в ближайшую половину суток унесло загрязненные осадки на северо-восток, на расстояние 300−350 км. Так образовался Восточно-Уральский радиоактивный след (ВУРС). На его площади оказались земли Челябинской, Свердловской и Тюменской областей, где тогда жили 270 тысяч человек. По международной шкале ядерных событий аварии присвоен шестой уровень из семи возможных. Максимум дан катастрофам на Чернобыльской АЭС и на Фукусиме-1.
Восточно-уральский радиоактивный след. (rg.ru)
Во время самого взрыва никто не погиб, ведь было воскресенье — выходной день. Жертвы катастрофы стали появляться после начала работ по устранению её последствий. Первыми ликвидаторами аварии стали, конечно, сами сотрудники, потом им на помощь привлекли внутренние войска и заключенных, отбывавших наказание недалеко от «Маяка».
Производство на комбинате нельзя было останавливать, поэтому ликвидаторы занимались отмыванием «грязи»: обливали дороги водой из пожарных машин, мыли стены и крыши зданий предприятия. Помимо взорвавшейся «банки» в хранилище было еще несколько, поэтому сотрудники пробурили вокруг них туннели для шлангов с водой, чтобы возобновить охлаждение. По воспоминаниям ликвидаторов, средств защиты не хватало, некоторым приходилось вместо противогазов работать в лёгких респираторах, которые мгновенно выходили из строя. Населению велели мыть полы в домах. Эвакуация началась очень поздно, через 6 дней. Переселить решили несколько деревень Каслинского и Кунашакского районов Челябинской области. Это были населённые пункты, сильнее всего пострадавшие от загрязнения. В общей сложности эвакуировали около 10 тысяч человек. Дома и всё, что принадлежало жителям (в том числе и скот) было уничтожено. Челябинск-40 не попал в зону радиоактивных осадков, поэтому этот город расселять не стали — считалось, что он не пострадал от заражения. Тем не менее, люди стали погибать от лучевой болезни. Точное число умерших от неё неизвестно, ведь ради сохранения секретности пациентам ставили другие, не вызывающие подозрений диагнозы: рак или вегетососудистую дистонию второй степени. Пострадавшие ликвидаторы давали подписки о неразглашении.
Чтобы радиация не распространялась, создали санитарно-защитную зону, которую превратили в Восточно-Уральский заповедник в 1968 году. Природа в нём постепенно излечивается от заражения, но бывать там нельзя — уровень излучения остается очень высоким, радиационный фон сможет понизиться до естественного только через сто лет.
Полярное сияние: как скрывали аварию
Все данные об аварии были немедленно засекречены. Ликвидаторов обязали молчать. Местным жителям не рассказывали об инциденте. Газеты ничего не писали о случившемся. Единственная заметка появилась лишь через неделю в газете «Челябинский рабочий», где говорилось: «Многие челябинцы наблюдали особое свечение звездного неба. Это довольно редкое в наших широтах свечение имело все признаки полярного сияния. Интенсивное красное, временами переходящее в слабо-розовое и светло-голубое свечение вначале охватывало значительную часть юго-западной и северо-восточной поверхности небосклона». Явление, выданное за северное сияние, оказалось облаком радиоактивной пыли и дыма, которое действительно мерцало разными цветами. Больше новостей, связанных с катастрофой под Кыштымом, не было.
За рубежом о взрыве на комбинате тоже долгое время молчали. В апреле 1958 года о нём напечатали в одной из газет Копенгагена. Спецслужбы США тоже знали о катастрофе, но никто не обсуждал её широко — в западном обществе крепло недоверие к ядерной промышленности, вызванное аварией на атомном реакторе в британском Уиндскейле. Она произошла через несколько дней после взрыва в Челябинске-40. Ей присвоен пятый уровень по международной шкале ядерных событий.
Памятник катастрофе 1957 года на территории комбината «Маяк». (rg.ru)
О взрыве на «Маяке» вновь вспомнили только в 1976 году, когда советский биолог-диссидент Жорес Медведев опубликовал в британском журнале «New Scientist» статью о том, что в 1957 году под Кыштымом мог случиться ядерный взрыв. Через три года Медведев выпустил в США книгу «Ядерная катастрофа на Урале». В СССР все результаты его исследований отрицали.
Еще через несколько лет, в 1986 году, проявился страшный эффект этого замалчивания и дезинформации. Взорвался четвёртый энергоблок Чернобыльской АЭС. Причина — проектное испытание, во время которого сотрудники невнимательно и непрофессионально отнеслись к своей работе, пренебрегли нормами безопасности (например, отключили охлаждающие установки). Возможно, они бы учли ошибки коллег тридцатилетней давности, и новой катастрофы удалось бы избежать?
Факт взрыва в Челябинске-40 власти СССР признали лишь на сессии МАГАТЭ в 1989 году. Тем не менее, рассекреченных с тех пор официальных данных мало. Зафиксировано, что среди военнослужащих-ликвидаторов пострадали больше тысячи человек, но точное количество погибших и пострадавших в результате катастрофы неизвестно. Сколько простых жителей зараженных территорий получили опасные дозы радиации и заболели недугами лучевой природы, мы уже никогда не узнаем.
После ликвидации последствий катастрофы, насколько это было возможно, «Маяк» не был закрыт. Предприятие действует до сих пор, и на нём всё-таки извлекли урок из аварии 1957 года. Высокоактивные отходы более не хранят в жидком виде — вместо сливания в бетонную ёмкость проводят процедуру остекловывания, и отходы становятся твёрдыми и компактными. В таком виде они не опасны. К сожалению, нельзя сказать, что комбинат работает без происшествий. За 60 лет на нем произошло около 30 аварий с выбросами и погибшими.