Эпилепсия – это хроническое заболевание, характеризующееся возникновением пароксизмальных судорожных или бессудорожных припадков, сумеречного расстройства сознания и изменениями личности (поведенческих, эмоциональных) и когнитивно-интеллектуальными нарушениями.
Эпилептические психозы, психические эквиваленты (сумеречные расстройства сознания)
Сумеречное состояние сознания (сумерки) – синоним суженного сознания, когда больной осмысляет только то, что видит перед собой и в данный момент, а прошлое и будущее не осознает. Это как бы напоминает лошадь с шорами. Сумерки протекают по типу эпизода (в классическом смысле термина) с острым началом и внезапным окончанием, а также полной амнезией произошедшего.
Среди эпилептических психозов и психических эквивалентов выделяют:
Непродуктивные сумеречные состояния сознания:
Продуктивные расстройства:
Если преобладают галлюцинации, соответствующие дисфорическому аффекту, то это сумеречное состояние называют делирием . Если преобладают бредовые идеи преследования, то эти сумерки квалифицируют, как эпилептический параноид.
- Эпилептический параноид. У больного возникает чувственный бред со слуховыми и/или зрительными галлюцинациями. Он возбужден, тревожный, воспринимает окружение в ярких тонах. В действиях людей видит угрозу, пытается спастись бегством или совершить агрессивно направленные поступки. Бредовые идеи обычно носят несистематизированный характер.
- Эпилептический делирий. Больной видит наплыв ярких зрительных галлюцинаций ужасающего содержания (пожары, трупы, убийства). При этом он дезориентирован во времени и пространстве, в личности ориентировка сохраняется. Пациент возбужден, издает крики, а после выхода из состояния полностью забывает увиденное.
Изменения личности при истинной (генуинной, идиопатической) эпилепсии
Для значительного количества психических заболеваний характерна прогредиентность (нарастание дефекта), в том числе и для истинной эпилепсии.
При эпилептической болезни с течением времени протекания заболевания возникают характерные изменения, выраженность и быстрота наступления которых зависит от начала заболевания, а также наличия, количества и тяжести судорожных приступов.
Для этих пациентов характерна тугоподвижность мышления . Они застревают на отдельных деталях, медленно переключаются с одного предмета на другой, не способны отличить второстепенное от главного. Больные мыслят конкретно и не могут абстрагироваться, часами ведут беседы на отдаленные темы, не касающиеся сути разговора.
Изменение личности больного эпилепсией проявляется в полярности эмоциональных нарушений . Пациенты фиксируются на отдельных переживаниях, особенно негативных. В то же время они могут быть эксплозивными, проявляя агрессию и вспышки гнева по малейшему поводу. При этом больные очень злопамятны, мстительные, эгоцентричные и брутальные.
С другой стороны, у этих больных присутствует дефензивность, избыточная ласковость при общении, подчеркнутая подобострастность.
К пациентам с изменениями личности при эпилепсии применимо выражение «С молитвой на устах и с камнем за пазухой».
Таким людям свойственен излишний педантизм и чрезмерное внимание к порядку вещей. Они следят за расположением незначительных предметов дома или на рабочем месте (вплоть до карандаша, колпачка от ручки, листка бумаги и т.д.).
Присутствует выраженная инфантильность взглядов. Суждения незрелые и прямолинейные . Такие люди строго верны своему мировоззрению и не принимают любых других доводов. Они делают умозаключения по отдельным деталям, так как у них страдает способность абстрагироваться. Переубедить в чем-то пациента с эпилепсией очень сложно, да и не нужно, ведь можно спровоцировать вспышку агрессии.
Со временем тугоподвижность и обстоятельность мышления у больных истинной эпилепсией нарастают, человек застревает в деталях, его социальная адаптация нарушается. Агрессивные черты и эксплозивность обостряются, иногда просто теряется контроль над собой.
Речь идет о прогрессирующей эпилептической болезни. Тяжесть поведенческих расстройств (нарушение интеллектуально-мнестических функций, развитие агрессии и чрезмерной педантичности, тугоподвижность мышления) зависит от локализации очага возбудимости в головном мозге. Например, при височной эпилепсии такие изменения будут особенно выраженными, так как задевается медиобазальная область. Именно эта зона связана с лимбическими структурами – участками мозга, отвечающими за эмоции. Поэтому при их стимуляции и возникает агрессивность, вспыльчивость, дисфория (угрюмое, злобное настроение).
Кроме этого, учитывается возраст появления первого приступа истинной эпилепсии. Чем заболевший моложе, тем большая возможность нарастания характерных личностных изменений, описанных выше.
Лечение и выбор правильной терапии играют немаловажную роль. При хорошо подобранной медикаментозной коррекции и отсутствии судорожных приступов, а также регулярном приеме препаратов эмоциональные нарушения у больного будут незначительными или вовсе нивелируются. Однако если не принимать противосудорожную терапию, то приступы будут возникать регулярно. А после каждого припадка глубина интеллектуальных и поведенческих нарушений станет увеличиваться.
Выводы
Если больному эпилепсией не помочь, он может потерять работу, нарушить отношения с другими людьми или совершить опасные для себя самого и окружения поступки. Судорожный припадок может наступить во время езды на автомобиле, при выполнении различных видов деятельности (купание ребенка, работа с острыми предметами). А с течением времени у больного истинной эпилепсией возникают и усугубляются характерные личностные расстройства, которые еще больше декомпенсируют больного.
Многие люди живут с диагнозом «Эпилепсия» и добиваются немалых успехов в жизни. Доводом тому служат примеры известных личностей, страдавших этой болезнью: Достоевский, Юлий Цезарь, Александр Македонский, Мохаммед.
Поэтому очень важно не только профессионально подобранные антиэпилептические препараты, но и систематический прием медикаментов, и отсутствие судорожных приступов. Это даст возможность больному эпилепсией не только чувствовать себя удовлетворительно, но и вести полноценный образ жизни!
Прошло более 100 лет с того времени, как были даны классические описания изменений личности при эпилепсии, но за эти годы мало что изменилось в семиотике (характеристике) признаков, определяющих понятие “эпилептическая личность”. По-прежнему абсолютизируется церебральная детерминированность (обусловленность) таких черт эпилептической личности, как педантизм (аккуратность), аффективная ригидность (застреваемость), тугоподвижность мышления и обстоятельность, склонность к дисфориям и импульсивным действиям, злопамятность. С другой стороны, оценка большинства пограничных (невротических) расстройств как вторично-реактивных, обусловленных реакцией пациента на свою болезнь и связанные с нею социальные ограничения, остается весьма односторонней.
По мнению E.Kraepelin, только присутствие специфических для эпилепсии изменений личности позволяет решить вопрос о нозологической принадлежности болезни.
В учебнике E.Kraepelin эпилепсия обсуждается в разделе “Общие неврозы”. Согласно его определениям, личностные изменения при эпилепсии включают замедленность мышления, нарушения памяти, сужение интересов, эгоцентризм, склонность к религиозности и частым нарушениям в аффективной сфере, с колебаниями от экстатического до гневливо-раздраженного поведения.
Относительно зависимости особенностей личности от формы болезни данные литературы немногочисленны.
По мнению Devinsky, при ювенильной миоклонической эпилепсии чаще встречаются такие черты личности, как безответственность, вспыльчивость, раздражительность, любовь к преувеличениям, склонность к богемному образу жизни, в то время как пациенты, страдающие абсансами, обычно не имеют как интеллектуальных, так и личностных нарушений. Однако специфичность поведения в рамках личностных изменений при эпилепсии остается спорной. По данным Bear и Fedio (Devinsky), при височной эпилепсии пациент чаще обнаруживает отсутствие чувства юмора, обстоятельность, зависимость, легкость формирования чувства безысходности.
Пациенты с правосторонней височной эпилепсией проявляют больше эмоциональных черт, демонстрируют “блеск” своей личности, тогда как больные с левосторонним фокусом имеют больше идеаторных особенностей и характеризуются тусклостью “самовыражения”.
Среди других личностных проявлений, свойственных больным эпилепсией, наблюдается гиперграфия, впервые описанная Maxman и Geschwind (Devinsky) при височной эпилепсии. Эта склонность может доходить до компульсивного стремления что-либо писать, при этом характерны чрезвычайная детализация отдельных фраз, наличие большого количества вводных слов, пояснений. Нередко тексты отражают философские, религиозные, социальные и другие темы.
Что касается особенностей сексуального поведения, то чаще ссылаются на снижение сексуального влечения. По мнению ряда авторов, гипосексуальность включает снижение либидо, случаи импотенции встречаются приблизительно у половины больных с височной эпилепсией. Показано, что сексуальная активность может возрастать вследствие успешного контроля над припадками (медикаментозного или с помощью височной лобэктомии). У некоторых пациентов после лобэктомии развивается отчетливая гиперсексуальность, подобная синдрому Клювера-Бьюси.
Описано девиантное сексуальное поведение в интеринтальном периоде при височной эпилепсии в форме эксгибиционизма, трансвертизма, фетишизма и др.
По мнению Devinsky, вязкость более распространена среди пациентов с височной эпилепсией (при левосторонней локализации эпилептического фокуса). Этот признак связывают с комплексом изменений высших психических функций, в том числе ослаблением речевых возможностей (“лингвистическое” ослабление), брадипсихией, психологической зависимостью и др. Определенную роль в избыточной контактности играют и механизмы избегания у больных с аффективными нарушениями (тревога, страх и т.д.).
О склонности больных эпилепсией к религиозности известно со средних веков. Описываются случаи аур с религиозным содержанием, а также эпилептические психозы с религиозной тематикой. Однако многие авторы считают, что частота особой религиозности больных, страдающих эпилепсией, не доказательна.
Между тем в результате воздействия целого ряда биологических (в первую очередь лекарственных) факторов и социальных изменений имеет место патоморфоз клиники и течения эпилепсии, в том числе на уровне личностного реагирования, с атипией клинических проявлений болезни. Часты стертые, латентные признаки, полиморфизм припадков с абортивными пароксизмальными синдромами, сопутствующими нарушению поведения, обусловленные как болезнью, так и лекарственными и другими факторами. Как показывает опыт клиники эпилепсии Московского НИИ психиатрии, где проводилось динамическое наблюдение 1240 больных эпилепсией, госпитализированных на протяжении 1992-1996 гг., эпилептическая феноменология личности выходит далеко за рамки классических признаков снижения ряда психических функций или заострения отдельных характерологических особенностей.
Необходимо отличать снижение, т.е. собственно дефицитарные симптомы, от более богато представленных проявлений деформации личности: появления ряда новых качеств и особенностей поведения, обусловленных компенсаторными (резервными) механизмами.
К примеру в процессе адаптации при длительном течении болезни у части пациентов, ранее отличавшихся психастеническими чертами, компенсация идет по пути заострения ряда гиперсоциальных признаков, формирующихся на фоне таких черт характера, как повышенное чувство справедливости, ущербность, сенситивность, ригидность и др.
В других случаях у пациентов, в преморбидном статусе которых наличествовали черты эксплозивности, возбудимости, собственной переоценки на гипертимном фоне, в последующем в связи с частыми припадками при терапевтически резистентных формах эпилепсии проявлялись ранее несвойственные им черты обидчивости, повышенной мнительности с навязчивыми опасениями тяжелых последствий болезни и постепенным формированием обсессивно-фобических проявлений и аффективных (депрессивных) расстройств, т.е. формировались ипохондрические черты, включая ипохондрическое развитие личности.
Это ставит под сомнение утвердившееся положение о линейной зависимости тяжести личностных изменений, в основном нарастания дефицитарных расстройств, от длительности и характера течения эпилепсии.
Нарушения психики у детей больных эпилепсией касаются как личности в целом, так и многих отдельных сторон психической деятельности: интеллекта, памяти, мышления, эмоциональной сферы, поведения и черт характера. Они могут быть пароксизмальными, периодическими и перманентными.
Пароксизмальные нарушения тесно связанны непосредственно с эпилептическими припадками и составляют при этом либо основу их семиологии, либо проявляются в определенной фазе припадка, либо в послеприступном состоянии. Частота этих нарушений обычно не приводится в литературе, однако вероятно, что они имеются у большинства больных эпилепсией, кроме наблюдений с некоторыми вариантами простых парциальных припадков.
Нарушения психики периодического характера встречается значительно реже. У детей больных эпилепсией их наблюдают с частотой от 3% до 50%. К периодическим нарушениям психики относятся дистимии, дисфории и психозы. Последние относятся к компетенции психиатра и описаны в соответствующей литературе [Абрамович Г.А., Харитонов Р.А., 1979 и др.]. В настоящем издании, ограниченном преимущественно неврологическими аспектами эпилепсии, можно лишь отметить, что эпилептические психозы встречаются у меньшинства больных, клинические проявления их весьма разнообразны - от ипохондричности, переживания тревоги и страха - до психомоторного возбуждения, агрессивности и импульсивного нелепого поведения. Они могут продолжаться от нескольких часов до нескольких дней и недель.
Среди перманентных нарушений психики традиционно выделяют специфические (типичные для эпилепсии) и неспецифические (нетипичные). Типичные перманентные нарушения психики у детей обнаруживают в среднем у 20% больных, нетипичные (невротического, неврозоподобного типа) - у 40%, глубокое и тотальное нарушение всех психических функций- до 15% и полную сохранность психических функций- до 25% больных.
При прогрессирующем течении заболевания нарушения психики специфического типа могут быть представлены тремя основными синдромами: эмоционально-волевыми нарушениями, интелектуально-мнестическими расстройствами и специфическими изменениями личности, которые профессионально и наиболее полно излагаются в соответствующих руководствах по психиатрии и по эпилепсии у взрослых.
У детей больных эпилепсией изменения психики становятся сравнимыми с названными выше преимущественно со школьного возраста, а в дошкольном и раннем возрасте их выявить труднее. Чаще у таких больных имеет место задержка, остановка или регресс психомоторного развития.
Нельзя однако не отметить, что еще в 1975 году комитет экспертов ВОЗ по эпилепсии подверг сомнению факт специфичности данных нарушений психики только для эпилепсии, дезавуировал и не рекомендовал к применению термины «эпилептическая», «эпилептоидная» личность, «эпилептическое поведение», «эпилептическая конституция». Оказалось, что изменения психики, ранее считавшиеся специфическими для эпилепсии наблюдаются и при других заболеваниях мозга, и не только при эпилептических припадках, но и без таковых. В настоящее время расстройства психики у больных эпилепсией рассматриваются как самостоятельный синдром, выраженность которого обусловлена рядом факторов: локализацией и распространенностью эпилептогенного очага, возрастом начала и продолжительностью заболевания, характером и частотой припадков, наследственным фактором, особенностями преморбидного состояния психики, условиями воспитания и др.
У 40% детей больных эпилепсией перманентные нарушения психики носят неспецифический характер. В поведении этих детей господствуют две тенденции. Так, у части больных доминируют астенические проявления. Дети жалуются на повышенную утомляемость при обычных нагрузках, головные боли, нарушения сна. В поведении отмечаются полярность эмоций, необоснованное упрямство, плаксивость и пр. У других больных преобладает психомоторная расторможенность, гиперактивность, непоседливость, трудная управляемость поведением, отсутствие дневного засыпания с раннего возраста и др.
На материале собственных наблюдений изменения психики специфического характера, сравнимые с таковыми у взрослых больных эпилепсией выявлены у 20% больных, нарушения поведения и психики невротического типа - у 52%, задержка психического развития имела место у 6% и у 22% больных эпилепсией состояние психики соответствовало возрасту здорового ребенка.
С точки зрения патопсихологии, отмечаемые изменения личности по эпилептическому типу - это тугоподвижность, замедленность всех психических процессов, склонность к застреванию на деталях, обстоятельность мышления, невозможность отличить главное от второстепенного, дисфории (то есть приступы расстройств настроения, обычно это сочетание злобности и тоскливости).
Результатами болезни являются трудности с использованием нового опыта, слабость комбинаторных способностей, ухудшение воспроизведения прошлого опыта. Больные долго помнят обиду, мстят за нее. Отмечается карикатурный педантизм в быту. Существенной чертой эпилептиков является инфантилизм, выражающийся в незрелости суждений и др. Лицо этих больных малоподвижно, маловыразительно, мимические реакции бедны, у них наблюдается скупая сдержанность в жестикуляции.
1. Нарушение динамики психической дятельностисти
2. Снижение уровня познания
3. Нарушение личности.
1) Нарушения динамики (работоспособности): замедленность во всех процессах.
Очень замедленная реакция при ассоциациях, латентные паузы. Инертность, проявляется в появлении повторов при выполнении задания на ассоциации. Детализированность, обстоятельность психической деятельности. Не истощаются, практически не устают. В экспериментете на присыщаемость - нет новых мотивов в силу не присыщаемости деятельностью. Поэтому им рекомендуются виды деятельности, связанные с точностью и аккуратностью.
2) Нарушение памяти: резко снижена способность запоминания (воспроизводят 4-6 слов). По методике пиктограмм - не точно воспроизводит словосочетания. Ракурс активности смещается с запоминания на рисование.
Нарушение мышления: в первую очередь снижение уровня обобщения. Вычленение признака предметов, по которым они классифицируются не возможно. Руководствуются только ситуативными признаками или личными вкусами. Понимание смысла пословиц и поговорок тоже снижено. Наблюдаются: амнестические западения (забывание названия предметов), темп замедлен, в речи - обилие уменьшительно-ласкательных суффиксов. Мышление эпилептиков очень обстоятельно, часто наблюдается резонерство, (обнаруживает, что несостоятелен и компенсирует этим свои возможности - поучения о том, как надо).
Нарушения внимания: сужение объема внимания. Это отражается на трудностях усвоения инструкции.
3). Нарушения личности: особенности личности компенсаторные. Ласковый, нежный, вежливый подчеркнуто, мстительный, злопамятный, высокий уровень эгоцентризма, педантичны, льстивы, слащавы. Есть базовые особенности которые опираются на нарушения мозга - дисфория. Дети - аутсайдеры - от них отворачиваются. Не могут усваивать всю программу и берут качеством - аккуратностью, тщательностью. Это попытка корректировать свою деятельность.
Рано или поздно наступающие слабоумие, сужение перспективы жизни: они не планируют, а живут от припадка до припадка. Они инфантильны в силу ограниченности в действиях со стороны родителей и близких. Инвалидизируется личность в целом, они симбиотичны со своими родителями. Чем ранее заболевает ребёнок, тем тяжелее протекание болезни. Помощь психотерапевта - на уровне диагностики.
Интересные данные по вопросу изменения психики при эпилепсии излагаются в работе В.В. Ковалёва «Психиатрия детского возраста». Он подчёркивает, что наиболее типичным изменением псикики считается полярность аффекта в виде сочетания аффективной вязкости, склонности «застревать» на тех или иных, особенно отрицательно окрашенных, аффективных переживаниях, с одной стороны, и аффективной взрывчатости (эксплозивности), импульсивности с большой силой аффективного разряда -- с другой. Характерными чертами личности больных эпилепсией являются также эгоцентризм с концентрацией всех интересов на своих потребностях и желаниях, аккуратность, доходящая до педантизма, гиперболизированное стремление к порядку, ипохондричность, сочетание грубости, агрессивности по отношению к одним и угодливости, подобострастия к другим лицам (например, к старшим, к лицам, от которых больной зависит). По мнению Г. Е. Сухаревой, детям, больным эпилепсией (особенно эндогенной формой), свойственны патологические изменения глубинных слоев психики: сферы инстинктов и влечений (повышенный инстинкт самоохранения, повышение влечений, с чем связаны жестокость, агрессивность, а иногда повышенная сексуальность) и темперамента (замедленный темп психических процессов, преобладание хмурого, угрюмого настроения).
Менее специфичными в клинической картине стойких изменений психики при эпилепсии являются нарушения интеллектуально-миестических функций: замедленность и туго подвижность мышления (брадифрения), его персеверативность, склонность к детализации, снижение памяти и т. д. Описанные изменения, более или менее специфичные для эпилепсии взрослых и старших подростков, в детском возрасте ветречаются далеко не всегда, а если и имеются, то часто имеют стертый характер. С несколько большим постоянством при эпилепсии у детей школьного возраста встречается аффективная биполярность. По данным В. К. Каубиша, типичные для эпилепсии изменения психики наблюдаются только у 20% больных детей, тогда как в 39% изменения психики нетипичны и включают лишь отдельные не резко выраженные черты (некоторая замедленность и затрудненная переключаемость интеллектуальных процессов, упрямство, застревание на отрицательных эмоциональных переживаниях). Среди остальных детей с эпилепсией в 14% обнаруживаются явления органической деменции, а 26% детей не имеют каких-либо болезненных изменений психики. Следует, однако, отметить, что, несмотря на несомненный интерес, который представляют эти данные, окончательная оценка их значения требует учета ряда дополнительных факторов, таких, как длительность заболевания, этап динамики, степень прогредиентности, преобладающий тип пароксизмов и др.
Безусловно, в начальной стадии заболевания психические изменения могут либо отсутствовать, либо иметь рудиментарный и нечеткий характер. Известно, что изменения характера и ряд других «эпилептических радикалов» личности нарастают по мере прогрессирования заболевания Важное значение для оценки характера изменений психики имеет учет возрастного фактора. Исследованиями С. 3. Галацкой и К. А. Новлянской показано, что у больных эпилепсией детей дошкольного и младшего школьного возраста психические нарушения в межпароксизмальных периодах часто типичны: редко наблюдается аффективная вязкость, льстивость, угодливость, не отмечается такая черта, как повышенный "педантизм, на первый план выступают двигательная расторможенность, повышенная аффективная возбудимость с неустойчивостью аффекта. Вместо аффективной биполярности отмечается своеобразная контрастность в психомоторике в виде сочетания медлительности, тяжеловесности, плохой переключаемое движений (особенно тонких) с импульсивностью, склонностью к бурным двигательным разрядам. Одним из проявлений инертности и плохой переключаемости историки являются речевые расстройства в виде некоторой смазанности речи, нечеткости артикуляции и монотонности голоса. Рано обнаруживаются хмурый фон настроения, недоверчивость, недовольство действиями окружающих, злобность, иногда жестокость, повышенное сексуальное влечение, выражающееся в мастурбации, а также стремлении обнимать, целовать взрослых, тискать. Детей, т. е. преимущественно нарушения темперамента, инстинктов и влечений.
Вместе с тем в некоторых случаях еще в дошкольном возрасте четко выявляются такие «типично эпилептические» черты личности, как аффективная вязкость и обусловленные ею злопамятность, мстительность, выраженный эгоцентризм проявляющийся в чрезмерном себялюбии, собственничестве жадности, а также аккуратность, стремление наводить порядок, жаловаться на других детей. Известно, что в ряде случаев эпилепсии, в том числе у детей, особенно при наличии семейной отягощенное этим заболеванием, типичные эмоционально-волевые особенности личности наблюдаются задолго до манифестации заболевания, выражаясь в форме так называемых эпилептоидных черт характера (эпилептоидии) или эпилептоидной психопатии. Наиболее типичные эпилептические изменения личности у больных обнаруживаются при «височной» эпилепсии с локализацией эпилептического очага в медиобазальных отделах височной доли.
Приведенные многочисленные данные литературы, а также повседневный клинический опыт психиатров наглядно, свидетельствуют о том, что наличие специфических изменений личности, возникающих на том или ином этапе динамики эпилепсии не только у взрослых больных, но и у детей, клиническая реальность и принципиально важный критерий диагностики эпилепсии. Необходимость особо подчеркнуть это положение связана с проявляющейся в настоящее время среди эпилептологов ряда западных стран тенденцией отрицать качественную специфику изменений личности при эпилепсии. Такая точка зрения, находящаяся в противоречии с более чем вековым опытом психиатров многих стран мира, не только вносит путаницу в теоретические представления об эпилепсии как нозологической форме, но и значительно обедняет диагностические возможности врачей при этом заболевании.
Описанные выше интеллектуально-мнестические нарушения более заметными становятся только у детей школьного возраста. В дошкольном возрасте в случаях раннего начала заболевания нередко отмечается задержка интеллектуального развития.
Ввиду того, что эпилепсия в детском возрасте в большинстве случаев развивается на фоне более или менее выраженных остаточных явлений раннего органического поражения головного мозга, в клиническую картину наряду с изложенными выше изменениями личности часто входят те или иные проявления психоорганического синдрома: более грубая двигательная расторможенность, церебрастенические симптомы. Плохая память, периоды эйфорического настроения, некритичность, психопатоподобное поведение. Кроме того, отмечается ряд сопутствующих неврологических нарушений: рассеянная микросимптоматика, признаки компенсированной или субкомпенсированной гидроцефалии, диэнцефальная недостаточность, фокальные компоненты парок сизмальных расстройств.
Клиническая картина эпилепсии у детей включает также преходящие психические расстройства, которые обычно связаны с припадками, предшествуя им или следуя за ними. Более частыми среди них являются дисфории и сумеречные помрачения сознания.
Дисфория может предшествовать наступлению припадка «височной эпилепсии» (вторично генерализованного судорожного или психомоторного), являясь одним из его предвестников. Реже дисфории возникают в послеприпадочном состоянии, сочетаясь с вялостью, раздражительностью, головной болью. Возможны также психогенно обусловленные дисфорические состояния, возникающие в связи со ссорой, обидой и т. п. К. А. Новлянская описала пред- и послеприпадочные сумеречные состояния. Предприпадочные сумеречные состояния, сочетающиеся с безотчетным страхом, вегетативными нарушениями, по существу представляют своеобразную ауру вторично генерализованного припадка «височной эпилепсии». Послеприпадочные сумеречные состояния более. Длительны и сложны по структуре. При них могут наблюдаться галлюцинаторные переживания, образные несистематизированные бредовые идеи, возбуждение с агрессией или ступор. После них иногда отмечается рудиментарный резидуальный бред, принимающий форму бредоподобных фантазий.
Редкой формой межпароксизмальных психических расстройств, которые чаще наблюдаются у подростков, являются эпилептические психозы. По данным М. И. Лапидеса, у подростков встречаются три типа таких психозов; дисфорические, психозы на фоне сумеречного помрачения сознания и параноидные. Дисфорические психозы могут проявляться в виде состояний с тоскливо-тревожным настроением, подозрительностью, идеями отношения, преследования, ущерба, слуховыми галлюцинациями либо в виде сменяющих друг друга депрессивных и гипоманиакальных фаз, а у больных с интеллектуальным дефектом -- в виде мориоподобных состояний с эйфорией и нелепой дурашливостью. Психозы на фоне сумеречного помрачения сознания отличаются полиморфизмом, при них встречаются состояния спутанности, делириозные, галлюцинаторно-параноидные и психопатоподобные расстройства с агрессией. Изредка у подростков с длительно текущим эпилептическим процессом возникают затяжные параноидные психозы с шизоформными проявлениями (недостаточный контакт, кататонические включения, выраженные бредовые феномены на фоне ясного сознания). Генез таких психозов неясен. В их происхождении придается значение семейной отягощенное шизофренией, кроме того, допускается возможность сосуществования эпилепсии и шизофрении или провоцирования эпилепсией скрытого предрасположения к шизофрении. По данным, часть случаев эпилептических психозов коррелирует с наличием эпилептического очага в правой височной доле.
Э.Л. Максутова в работе «Психопатология при эпилепсии» указывает, что в России среди больных обслуживаемых психиатрическими учреждениями, удельный вес пациентов, страдающих эпилепсией с различными формами психических нарушений, составляет 8,9% в структуре заболеваемости. За последние 15 лет удвоилось число больных эпилепсией, испытывающих различные проблемы поведения. Наиболее быстро растет число больных эпилепсией с психическими нарушениями пограничного (невротического) уровня. Вместе с тем количество больных с хронически текущими эпилептическими психозами и слабоумием остается постоянным. В этой связи высоким является число лиц, утративших трудоспособность полностью или частично.
Доктор медицинских наук, профессор,
врач высшей категории, психиатр
Введение
Эпидемиологические исследования показывают, что эпилепсия представляет одно из наиболее распространенных неврологических заболеваний с определенными психическими нарушениями. Как известно, в эпидемиологии существует два кардинальных показателя: заболеваемость и болезненность (распространенность). Под заболеваемостью принято понимать число вновь заболевших больных тем или иным заболеванием в течение года. Заболеваемость эпилепсией в Европейских странах и США составляет около 40-70 случаев на 100000 населения,(May, Pfäfflin,2000), тогда как в развивающихся странах заболеваемость гораздо выше (Sander и Shorvon, 1996, Wolf, 2003). Интересно, что заболеваемость эпилепсией у мужчин, особенно в пожилом и позднем возрасте выше таковой у женщин (Wolf, 2003). Принципиально, что заболеваемость эпилепсией демонстрирует четкую зависимость от возраста.
Так, в первые четыре года жизни заболеваемость эпилепсией в 30-40-е годы 20 века в одном из зарубежных Западных исследований составляла около 100 случаев на 100000,тогда в интервале от 15 до 40 лет наблюдалось снижение заболеваемости до 30 на 100000, а после 50 лет- возрастание заболеваемости (Hauser et al.,1993).
Распространенность (болезненность) эпилепсии составляет - 0,5-1% от общей популяции (М.Я. Киссин, 2003). В некоторых зарубежных эпидемиологических исследованиях установлено, что индекс так называемой кумулятивной распространенности эпилепсии составляет 3,1% к возрасту 80 лет. Иными словами, если бы все население доживало до возраста 80 лет, эпилепсия могла бы возникнуть на протяжении жизни у 31 человека из каждой тысячи населения (Leppik, 2001). Если принять в расчет не эпилепсию, а судорожные припадки, то показатель кумулятивной распространенности для них составляет уже 11%, т.е. эпилептические припадки могут возникнуть на протяжении жизни у 110 человек из тысячи населения. В странах СНГ эпилепсией страдает около 2,5 миллионов человек. В Европе распространенность эпилепсии составляет 1,5% и в абсолютных цифрах ею страдает 6 млн. человек (М.Я. Киссин, 2003). Все сказанное показывает актуальность изучения и своевременного выявления и, самое главное, лечения больных эпилепсией.
В нашей стране, как, впрочем, и в большинстве других стран мира диагностикой и лечением эпилепсией занимались врачи двух специальностей - невропатологи и психиатры. Четкой демаркационной линии в области задач по ведению больных эпилепсией между неврологами и психиатрами не существует. Тем не менее, в соответствии с традициями, характерными для отечественного здравоохранения, “основной удар” в плане диагностики, терапии и социореабилитационной работы с больными эпилепсией принимают на себя психиатры. Это обусловлено психическими проблемами, возникающими у больных эпилепсией. Они включают изменения личности больных, специфические для эпилепсии связанные с мнестико-интеллектуальным дефектом, аффективные расстройства и, собственно, так называемые эпилептические психозы (В.В. Калинин, 2003). Наряду с этим следует указать и на разнообразные психопатологические феномены, возникающие в рамках простых парциальных припадков при височной эпилепсии, которые также скорее представляют больший интерес для психиатров. Исходя из этого, становится ясно, насколько важную задачу для психиатров представляет своевременная диагностика психических расстройств и их адекватная терапия у больных эпилепсией.
Показания и противопоказания к применению метода.
Показания:
1. Все формы эпилепсии, согласно с Международной классификации эпилепсий и эпилептических синдромов.
2. Психические расстройства пограничного спектра у больных эпилепсией в соответствии с диагностическими критериями МКБ-10.
3. Психические расстройства психотического уровня у больных эпилепсией в соответствии с диагностическими критериями МКБ-10.
Противопоказания для применения метода:
Психические расстройства неэпилептического генеза
Материально-техническое обеспечение метода:
Для применения метода следует использовать следующие антиконвульсанты и психотропные препараты:
|
Название препарата |
Лекарств. форма |
Номер регистрации |
||
|
Депакин-хроно |
П № 013004/01-2001 |
|||
|
Депакин энтерик |
П-8-242 №007244 |
|||
|
Тегретол |
П №012130/01-2000 |
|||
|
Тегретол ЦР |
П №012082/01-2000 |
|||
|
Топамакс |
№ 011415/01-1999 |
|||
|
Ламиктал |
№002568/27.07.92 ППР |
|||
|
Клоназепам |
№2702/12.07.94 |
|||
|
Суксилеп |
№007331/30.09.96 |
|||
|
Фенобарбитал | ||||
|
П-8-242 №008799 |
||||
|
П №011301/01-1999 |
||||
|
Флуоксетин | ||||
|
Сертралин | ||||
|
Циталопрам | ||||
|
Рисполепт | ||||
|
Зуклопентиксол |
2 мг, 10 мг, 25 мг, 50 мг, | |||
|
Кветиапин |
25 мг, 100 мг, |
Описание метода
Личностные характеристики больных эпилепсией.
Известно, что между изменением личности и слабоумием при эпилепсии существует тесная взаимосвязь. При этом, чем сильнее выражены изменения личности по типу энехетичности, в понимании Mauz , тем более выраженной степени слабоумия правомерно ожидать. Характерологические изменения вообще имеют основополагающее значение для развития интеллектуального снижения. При этом патологическое изменение личности при эпилепсии вначале вовсе не затрагивает ядра характера, и эпилептический процесс вначале лишь изменяет формальное протекание психических процессов, переживаний и стремлений, способов выражения, реакций и поведения в сторону их замедления, склонности к застреванию и персеверации. В этой связи полагают, что у больных эпилепсией существует такое же разнообразие и богатство вариантов преморбидной личности, как и у здоровых лиц. Можно предположить, что изменения личности своим появлением обязаны припадкам. В то же время этому противоречат наблюдения старых французских психиатров о возможности существования подобных личностных изменений у индивидов, у которых вообще никогда не было припадков. Для подобных состояний был введен термин “epilepsia larvata”, т.е. скрытая эпилепсия. Подобное противоречие можно объяснить тем, что так называемые личностные изменения при эпилепсии не являются прерогативой этого заболевания, а могут встречаться и при других патологических состояниях и процессах органического генеза.
Замедление всех психических процессов и склонность к торпидности и вязкости у больных эпилепсией вызывает затруднения в накоплении нового опыта, снижение комбинаторных способностей и ухудшение воспроизведения ранее приобретенной информации. С другой стороны, следует указать на склонность к брутальным и агрессивным поступкам, что ранее связывалось с нарастанием раздражительности. Подобные личностные особенности, которые описывались в психиатрической литературе прошлых лет под названием “энехетической конституции”, “глишроидии”, “иксоидного характера” (В.В. Калинин, 2004), приводят к снижению продуктивности, а по мере прогрессирования заболевания - к стойким выпадениям высших психических функций, т.е. к развитию слабоумия. Как указывал Schorsch (1960) эпилептическое слабоумие заключается в прогрессирующем ослаблении познавательных способностей и запоминания, в возрастающей узости суждений. Для него также характерно неумение отличить существенное от несущественного, неспособность к синтетическим обобщениям и непонимание соли шуток. На заключительных этапах заболевания развивается монотонность речевой мелодии и разорванность речи.
Попытки по изучению особенностей личностной типологии в зависимости от формы эпилепсии предпринимались уже в середине 20 века. Так, после Janz принято противопоставлять типы изменения личности при первично генерализованной и при височной эпилепсии. При этом к первой относят так называемую “эпилепсию пробуждения” (Auchwachepilepsie), которая характеризуется изменениями личности в виде малой общительности, упрямства, лишением целеустремленности, небрежностью, равнодушием, утратой самоконтроля, нарушениями предписаний врача, анозогнозией, стремлением к употреблению алкоголя и склонностью к девиантному и делинквентному поведению. Этих же больных отличает выраженная впечатлительность, достаточно живой ум, легкая эмоциональная вспыльчивость, отсутствие самоуверенности с пониженной самооценкой. Для данного типа личностных изменений подходит обозначение “взрослый ребенок”, предложенное Tellenbach.
Существенно, что отмеченные личностные особенности совпадают с таковыми у больных с так называемой юношеской миоклонической эпилепсией. Эти наблюдения не разделяются всеми авторами, поскольку полученные закономерности можно объяснить не столько характером эпилептического процесса, сколько влиянием подросткового возраста.
Вместе с тем, в личностном отношении этот тип больных представляет собой противоположность больных с эпилепсией сна. Последняя является разновидностью височной эпилепсией (ВЭ). Для нее характерны изменения личности в виде эгоцентризма, высокомерия, ипохондричности, мелочности на фоне вязкости и тугоподвижности мышления и аффектов, обстоятельности и педантичности.
Данный синдром представляет собой картину, противоположную состоянию, возникающему при синдроме Kluver-Bucy (КБС), полученному в эксперименте при удалении височных долей мозга у животных. КБС характеризуется упорным исследовательским поведением, повышенным сексуальным влечением и снижением агрессивности.
В англо-американской эпилептологии вслед за Waxman S. и Geschwind N. принято выделять группу признаков измененного, но не патологического поведения, которое связано с ВЭ. Данная группа явлений включалет усиление эмоций, обстоятельность, повышенную религиозность, снижение сексуальной активности и гиперграфию. Эти личностные особенности получили название “интериктальный поведенческий синдром”. В последующем за данным синдромом в психиатрической литературе закрепилось название синдрома Gastaut-Geshwind (Калинин В.В. 2004).
Существенно, что в зависимости от стороны фокуса эпилептической активности в височных долях будут наблюдаться определенные отличия в личностных характеристиках больных. Так, у больных с правосторонним височным фокусом наблюдается больше эмоциональных личностных особенностей и стремление представить девиации в выгодном свете (отполировать свой образ). Напротив, у больных с левосторонним височным фокусом - больше выражены идеаторные (мыслительные) характеристики при одновременном стремлении обезличить образ своего поведения по сравнению с оценками сторонних наблюдателей. Наряду с этим имеет значение и то, что при правостороннем фокусе возникает пространственная левосторонняя агнозия, а при левостороннем фокусе - более часто депрессивная симптоматика. При этом левосторонней пространственной агнозии соответствует стремление отполировать, а депрессии - тенденция обезличить образ своего поведения.
Мнестико-интеллектуальный дефект.
Для больных эпилепсией характерен широкий диапазон интеллектуальных способностей - от задержек психического развития до высокого уровня интеллекта. Поэтому измерение IQ скорее дает самые общие представления об интеллекте, на уровень которого может влиять целый ряд факторов, таких как тип и частота припадков, возраст дебюта эпилепсии, тяжесть эпилепсии, глубина повреждения мозга, наследственность, антиэпилептические препараты (АЭП) и уровень образования.
Во внимание следует принять и то, что показатели IQ у больных эпилепсией остаются не на постоянном уровне, а подвержены колебаниям во времени.
Особый интерес представляет вопрос о различиях в показателях вербального и исполнительского подтипа IQ в связи с латерализацией мозговых функций. В данном контексте можно предполагать, что у больных эпилепсией с левосторонним очагом или повреждением следует ожидать снижения показателя вербального IQ, тогда как у больных с правосторонним фокусом - снижения показателя исполнительского IQ. С этой целью широко применяли тесты Wechsler для оценки как вербальных, так и исполнительских функций у больных с височной эпилепсией. Полученные результаты, однако, не отличаются постоянством.
Мозговые травмы, вызванные падениями во время генерализованных припадков, могут снижать уровень интеллекта. В этом плане заслуживают внимания ставшие классическими наблюдения Stauder (1938). Согласно им число перенесенных припадков решающим образом предопределяет степень слабоумия. Это становится очевидным примерно спустя 10 лет после начала болезни. Существенно, что у больных, перенесших более 100 развернутых судорожных припадков можно констатировать развитие слабоумия в 94% случаев, тогда как у больных с меньшим числом припадков в анамнезе, слабоумие формируется лишь у 17,6% лиц (Stauder, 1938).
Этому соответствуют и более современные данные. При этом в качестве основных факторов, влияющих на формирование интеллектуального дефекта и деменции, выступают показатели числа перенесенных припадков до начала терапии, числа припадков за период всей жизни, или количества лет с припадками. В целом, можно считать, что тяжесть мнестико-интеллектуального снижения коррелирует с количеством лет наличия припадков. Так, для вторично-генерализованных припадков установлена статистически значимая связь с глубиной интеллектуального дефекта. При этом дефект развивается в случае наличия не менее 100 тонико-клонических припадков в течение жизни, что подтверждает приведенные выше наблюдения Stauder (1938).
Установлено, что у больных, у которых удалось полностью подавить припадки препаратами и достичь ремиссии, наблюдается повышение уровня IQ. С другой стороны, при формах эпилепсии, резистентных к АЭП, наблюдаются более низкие показатели IQ. Из этого вытекает вывод о необходимости неотступной и продолжительной антиэпилептической терапии.
Установлено, что уровень интеллекта может снижаться не менее чем на 15% по сравнению со здоровыми лицами в случае наличия эпилептического статуса в анамнезе, что вполне согласуется с приведенными выше данными.
С другой стороны, для сложных парциальных припадков при височной эпилепсии подобной закономерности установлено не было. Применительно к ним было показано, что для возникновения дефекта и деменции имеет значение не общее их количество, а так называемый показатель “окна времени”, в течение которого можно рассчитывать на восстановление познавательных процессов. Напротив, при превышении этого показателя развиваются необратимые интеллектуально-мнестические изменения. Так, в некоторых исследованиях необратимые изменения обнаруживались через 5 лет непрерывного возникновения сложных парциальных припадков, хотя в большинстве других работ этот показатель составляет не менее 20 лет (Калинин В.В., 2004).
Однако имеются и другие наблюдения. Так, имеется пример формирования выраженного слабоумия после единственной серии припадков, а также случаи формирования деменции в результате немногочисленных и абортивно протекающих припадков. Полагают, что это особенно характерно для детского мозга, который особенно чувствителен к гипоксии и отекам, возникающим вследствие припадков. К этому примыкает другая проблема, связанная с развитием выраженной деменции в детском возрасте за счет энцефалопатии при синдроме Lennox-Gastaut.
Сравнение уровня интеллекта при генуинной и симптоматической эпилепсии показывает, что среди детей с симптоматической формой эпилепсии умственно отсталых гораздо больше (примерно в 3-4 раза), чем при идиопатической эпилепсии. Все сказанное лишний раз подчеркивает важность долгосрочной противосудорожной терапии.
Антиэпилептические препараты и мнестико-интеллектуальный дефект.
Влияние АЭП на выраженость мнестико-интеллектуального дефекта представляет большую самостоятельную проблему, которая не может быть полностью рассмотрена в настоящем пособии. При изучении традиционных АЭП установлено, что фенобарбитал приводит чаще к выраженным когнитивным нарушениям, чем другие препараты. При этом возникает психомоторная заторможенность, снижается способность к концентрации внимания, усвоению нового материала, нарушается память и уменьшается показатель IQ.
Фенитоин (дифенин), карбамазепин и вальпроаты также приводят к сходным побочным эффектам, хотя их выраженность гораздо меньше, чем в случае применения фенобарбитала. Данные о поведенческой токсичности указанных препаратов, в целом, не носят постоянного характера. Это позволяет их рассматривать как более предпочтительные по сравнению с барбитуратами, хотя не ясно, какой из трех перечисленных препаратов является самым безвредным.
Сравнительно мало известно о поведенческой токсичности новых АЭП, в частности, таких препаратов, как фельбамат, ламотриджин, габапентин, тиагабин, вигабатрин и топирамат. Установлено, что АЭП новой генерации, в целом, не оказывают отрицательного влияния на протекание познавательных процессов.
Отмечаемые в небольшом числе работ у больных когнитивные нарушения в случае применения топирамата, на наш взгляд, не могут быть объяснены исключительно влиянием этого препарата, поскольку он использовался в режиме дополнительного средства к основным АЭП. Очевидно, что в подобных случаях необходимо принимать во внимание и фармакокинетическое взаимодействие между всеми АЭП, что, несомненно, усложняет проблему изучения когнитивных нарушений в зависимости от типов используемых АЭП.
Собственный опыт длительной терапии топамаксом различных форм эпилепсии с разной степенью мнестико-интеллектуального снижения показывает, что по мере его длительного применения у больных нормализуются мнестические процессы. Это касается, в первую очередь, больных с височной эпилепсией (медиотемпоральный вариант), для которой характерны выраженные нарушения автобиографической памяти.
Здесь же следует указать на возможность некоторого замедления ассоциативных процессов (снижение речевой беглости) в самом начале применения топирамата в режиме необоснованно быстрого повышения доз. Принципиально, что указанные нарушения нивелировались по мере дальнейшего применения препарата.
Прежде, чем перейти к вопросу о собственно психических расстройствах при эпилепсии, следует подчеркнуть, что в современной эпилептологии сложилась традиция рассматривать все эти расстройства (депрессии, психозы) в зависимости от времени их появления по отношению к припадкам (Barry et al., 2001; Blumer, 2002; Schmitz, 2002; Kanemoto, 2002; Kanner, 2004). В соответствии с этим правилом выделяют перииктальные (пре- и постиктальные), иктальные и интериктальные расстройства.
Преиктальные психические расстройства возникают непосредственно перед припадком и фактически переходят в него.
Постиктальные расстройства, напротив, следуют после припадков. Они возникают, обычно, через 12-120 часов после последнего припадка и характеризуются высокой аффективной заряженностью и продолжительностью, не превышающей от нескольких часов до 3-4 недель.
Иктальные психические расстройства следует рассматривать как психический эквивалент пароксизмов, тогда как интериктальные психические расстройства возникают на фоне ясного сознания спустя длительное время после припадков и не зависят от них. Рассмотрим отдельно аффективные и психотические расстройства в соответствии с предложенной схемой.
Аффективные расстройства.
Аффективные расстройства имеют едва ли не основное значение среди всего многообразия психической патологии у больных эпилепсией. Они включают депрессивные, тревожные, панические состояния, фобические расстройства и обсессивно-компульсивные переживания. Это объясняется их высокой частотой в популяции больных эпилепсией. В частности, установлено, что доля депрессивных состояний среди больных эпилепсией составляет не менее 25-50% (Baumgartner, 2001; Barry et al., 2001; Wolf, 2003). Сравнение частоты встречаемости собственно депрессивных расстройств у больных эпилепсией и в общей популяции показывает, что у первых они встречаются примерно в 10 раз чаще (Barry et al., 2001).
Среди основных причин развития аффективных расстройств выделяют как реактивные, так и нейробиологические факторы. Ранее в эпилептологии преобладала точка зрения о преимущественном значении реактивных механизмов в генезе депрессивной симптоматики (А.И. Болдырев, 1999). Подобный подход не утратил своего значения и сегодня. В этой связи рассматривают значение психосоциальных характеристик в жизни больных эпилепсией (Kapitany et al., 2001; Wolf, 2003). Среди них, в первую очередь, выделяют факторы стигматизации и социальной дискриминации, которые часто приводят к потере работы и семьи у больных. Наряду с этим в происхождении аффективной симптоматики придают значение и механизмам “обученной беспомощности”, в основе которой лежит страх потери семьи или работы из-за болезни. Это приводит к снижению социальной активности, трудовой дезадаптации и, в конечном счете, к депрессии (Kapitany et al., 2001; Wolf, 2003).
В последние 10-15 лет полагают, что основную роль в происхождении аффективной симптоматики, играют не столько психореактивные, сколько нейробиологические механизмы. В этой связи убедительно показано, что для возникновения депрессивной симптоматики имеет значение определенные типы припадков (сложные парциальные), определенная локализация фокуса эпилептической активности (преимущественно в медиальных отделах височных долей мозга), латерализация фокуса (преимущественно слева), высокая частота приступов, длительность течения заболевания и ранний возраст начала заболевания (Kapitany et al., 2001; Schmitz, 2002).
В пользу преимущественного значения биологических факторов для возникновения аффективной симптоматики при эпилепсии говорит и то, что при других тяжелых неврологических заболеваниях депрессивные расстройства возникают гораздо реже, чем при эпилепсии (Mendez et. al.,1986; Kapitany et al., 2001).
Наконец, нельзя не учитывать и значения характера препаратов, применяемых для длительной противосудорожной терапии. В этом плане установлено, что длительное лечение барбитуратами и фенитоином (дифенином) приводит к развитию депрессивных состояний (Kapitany et al., 2001; Schmitz, 2002).
Иктальные аффективные расстройства характеризуются преимущественно аффектом тревоги, страха или паники, реже депрессии и мании. Данные феномены следует рассматривать как клиническое проявление простых парциальных припадков (аура), либо как начальный этап сложных парциальных припадков. Иктальные аффективные расстройства возникают, как правило, при медиотемпоральной (височной палеокортикальной) эпилепсии. Принципиально, что психопатологическая симптоматика составляет не менее 25% от всех аур (простых парциальных припадков), среди которых 60% приходится на симптоматику аффекта страха и паники и 20% на симптоматику депрессии (Williams, 1956; Kanner, Kusniecky, 2001; Kanner, 2004).
Точная диагностика эпилепсии, протекающей в виде простых парциальных припадков с картиной панического расстройства, представляет диагностические трудности. В практических условиях точный диагноз эпилепсии может легко быть установлен после появления генерализованных тонико-клонических припадков. Тем не менее, анализ продолжительности иктальной паники в рамках височной эпилепсии показывает, что длительность панического периода практически никогда не превышает 30 секунд, тогда как при паническом расстройстве она может достигать до получаса. Паника характеризуется стереотипной картиной и возникает вне какой-либо связи с предшествующими событиями. Наряду с этим следует указать на возможность наличия явлений спутанности различной продолжительности и автоматизмы, выраженность которых варьирует от малой интенсивности до значительной степени. Интенсивность переживаний паники редко достигает высокой интенсивности, как наблюдается при паническом расстройстве (Kanner, 2004).
Напротив, продолжительность интериктальных панических атак составляет не менее 15-20 минут и может достигать до нескольких часов. По своим феноменологическим проявлениям панические интериктальные атаки мало отличаются от панического расстройства, возникающего у больных без эпилепсии. При этом чувство страха или паники может достигать крайне высокой интенсивности, и связано с обилием вегетативной симптоматики (тахикардия, выраженная потливость, тремор, нарушения дыхания). При этом, однако, сохраняется сознание, и нет явлений спутанности, как бывает при сложных парциальных припадках.
Ошибочная диагностика панического расстройства у больных эпилепсией с иктальной паникой может отчасти быть обусловлена отсутствием специфических для эпилепсии изменений ЭЭГ во время простых парциальных припадков у больных с медиотемпоральной эпилепсией (Kanner, 2004).
Следует помнить, что у больных с иктальной паникой могут встречаться и интериктальные панические атаки, которые наблюдаются у 25% больных эпилепсией (Pariente et al., 1991;Kanner, 2004). Более того, наличие иктального аффекта страха и паники являются предиктором развития панических атак и в интериктальном периоде (Hermann et al., 1982; Kanner, 2004).
Весьма часто интериктальная симптоматика тревоги сочетается с аффектом тоски. В этой связи можно говорить, по меньшей мере, о двух разновидностях аффективной патологии у больных эпилепсией: о расстройстве, подобном дистимии и о депрессии, достигающей глубины большого депрессивного эпизода.
При расстройстве, подобном дистимии на передний план выступает симптоматика хронической раздражительности, непереносимости фрустрации и аффективной лабильности. Некоторые авторы в этом контексте предпочитают говорить об “ интериктальном дисфорическом расстройстве” (Blumer, Altschuler, 1998), хотя симптоматика дисфорий, с нашей точки зрения, гораздо сложнее и не может быть сведена только к раздражительности и непереносимости фрустрации.
Авторы при этом ссылаются на наблюдения Kraepelin (1923). Согласно этим наблюдениям, дисфорические эпизоды включают собственно депрессивный аффект, раздражительность, тревогу, головную боль, инсомнию, реже временами эпизоды эйфории. Дисфории характеризуются быстрым началом и исчезновением, отчетливой тенденцией к повторяемости и однотипной психопатологической картиной. Существенно, что сознание при дисфориях сохраняется. Длительность эпизодов дисфорий варьирует от нескольких часов до нескольких месяцев, но чаще всего не превышает 2 дней (Blumer, 2002).
С нашей точки зрения, дисфории не следует приравнивать к депрессивному эпизоду даже глубокой степени у больных эпилепсией, поскольку между этими двумя состояниями существуют выраженные феноменологические различия, что собственно и позволяет противопоставить дисфории депрессивному аффекту.
Так, в структуре простой депрессии преобладает аффект витальной тоски с выраженной интрапунитивной направленностью (идеи самообвинения и самоуничижения) и вытекающим из них голотимным бредом. Напротив, дисфории обладают гораздо более сложной структурой. Главной особенностью дисфорического аффекта являются элементы недовольства, досады, угрюмости, раздражительности, скорби, озлобленности (на весь окружающий мир) и ожесточенности (против всех). Для дисфорий характерна экстрапунитивная направленность переживаний больного (Scharfetter, 2002).
Помимо дисфорий у больных эпилепсией в интериктальном периоде, обычно спустя много лет после прекращения припадков развиваются аффективные расстройства, которые по своим феноменологическим особенностям практически не отличаются от картины эндогенной депрессии. В данном случае правомерен диагноз органического аффективного расстройства, возникшего на основе эпилепсии (МКБ-10: F 06.3) (Wolf, 2003).
Происхождение подобных феноменов принято связывать с развитием тормозных процессов в мозге у больных эпилепсией в состоянии ремиссии. Полагают, что подобные тормозные процессы являются естественным следствием предшествующих многолетних процессов возбуждения и возникают в результате хорошего эффекта антиэпилептической терапии (Wolf, 2003).
Проблеме органических депрессий эндоформной структуры (не только в связи с эпилепсией) вообще уделяется много внимания на протяжении последнего десятилетия
(Kapitany et al., 2001; Lishman, 2003; Marneros, 2004; Pohlman-Eden, 2000; Wetterling 2002). В этой связи подчеркивается, что под органическим аффективным расстройством (ОАР) следует понимать не депрессивную реакцию или депрессивную оценку тяжелого соматического заболевания, а также не их последствия. Не следует под ОАР понимать и неспецифические нарушения в аффективной сфере и влечениях. Напротив, оно представляет собой расстройство, возникшее в условиях верифицированного органического (соматического) заболевания и феноменологически неотличимое от эндогенного (неорганического) аффективного расстройства. В этой связи некоторые авторы вообще говорят о “психоорганической меланхолии” или ‘психоорганической мании” (Marneros, 2004).
Картина органического аффективного расстройства (депрессии) у больных эпилепсией мало чем отличается от классической эндогенной депрессии. В этих случаях на первый план выступает довольно заметный тоскливый аффект с витальным компонентом и суточными колебаниями. На фоне депрессивного аффекта присутствуют характерные для депрессивных состояний идеи самообвинения и самоуничижения с четкой интрапунитивной направленностью. Принципиальным является то, что примерно у половины больных факт наличия эпилепсии не получает сколько-нибудь должного звучания и трактовки в структуре переживаний. Больные соглашаются с диагнозом эпилепсии, но это мало связывается ими с настоящим депрессивным эпизодом. Напротив, главное, что подчеркивается ими в беседе с врачом - это наличие настоящего депрессивного состояния. С нашей точки зрения, это лишний раз указывает на то, что связать развитие подобных тяжелых депрессий исключительно с психогенными переживаниями не будет правомерным. Очевидно, что в их основе лежат какие-то другие нейробиологические закономерности.
В рамках многогранной проблемы органических депрессий при эпилепсии нельзя не выделить более частной проблемы - суицидального поведения у больных эпилепсией.
Здесь следует подчеркнуть, что частота совершения суицидальных попыток среди больных эпилепсией примерно в 4-5 раз выше, чем в общей популяции. Если принять в расчет исключительно больных с височной эпилепсией, то в этих случаях частота суицидов будет превышать таковую в общей популяции уже в 25-30 раз (Harris & Barraclough, 1987; Blumer, 2002; Schmitz, 2002).
Прицельный анализ связей между тяжестью органического аффективного расстройства и суицидальной готовностью показал наличие корреляции между этими параметрами. Вместе с тем оказалось, что эта связь в большей мере характерна для больных эпилепсией женщин, а не мужчин (Калинин В.В., Полянский Д.А. 2002; Полянский, 2003). В этом плане установлено, что риск совершения суицидальной попытки у больных эпилепсией женщин при наличии сопутствующей органической депрессии примерно в 5 раз выше, чем у женщин с эпилепсией без депрессивной симптоматики. С другой стороны, риск развития суицидального поведения у мужчин при наличии депрессии лишь в два раза выше, чем у мужчин с эпилепсией, но без депрессии. Это свидетельствует о том, что подобный стиль поведения у больных эпилепсией, связанный с попыткой суицида вследствие сопутствующей депрессии является довольно архаичным способом решения проблем. В пользу этого говорит закон В.А. Геодакяна (1993) о тропизме старых в эволюционном отношении признаков к женскому полу и молодых - к мужскому.
Лечение депрессивных состояний в рамках органического аффективного расстройства при эпилепсии следует проводить с помощью антидепрессантов. При этом необходимо соблюдать следующие правила (Barry et al., 2001):
1. Терапию депрессии следует проводить, не отменяя АЭП;
2. Следует назначать антидепрессанты, не снижающие порог судорожной активности;
3. Предпочтение следует отдавать селективным ингибиторам обратного захвата серотонина;
4. Среди АЭП следует избегать назначения фенобарбитала, примидона (гексамидина), вигабатрина, вальпроатов, тиагабина и габапентина;
5. Среди АЭП рекомендовано применение топирамата и ламотриджина
6. Следует учитывать фармакокинетические взаимодействия АЭП и антидепрессантов.
При выборе конкретного антидепрессанта надо принять во внимание, во-первых, как влияет препарат на порог судорожной готовности и, во-вторых, как взаимодействует с АЭП.
Наибольшей судорожной готовностью (проконвульсивным эффектом) обладают антидепрессанты трициклической структуры (имипрамин, кломипрамин, мапротилин). Все перечисленные препараты вызывают судорожные припадки у 0,3-15% больных. С другой стороны, антидепрессанты из группы ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС) гораздо реже приводят к подобным побочным эффектам (за исключением циталопрама, в отношении которого существуют противоречивые данные).
Касаясь фармакокинетического взаимодействия, следует учитывать приведенные ниже рекомендации. (Barry et al., 2001):
1.Фармакокинетические взаимодействия между АЭП и антидепрессантами осуществляются в системе печеночных ферментов СР-450.
2. Фенобарбитал, фенитоитн (дифенин) и карбамазепин приводят к снижению концентрации АТС и СИОЗС за счет индукции изоэнзима 2D6.
3. СИОЗС, напротив, приводят к повышению концентрации АЭП.
4. Флуоксетин наиболее часто повышает концентрацию карбамазепина и фенитоина (дифенина).
5. Следует избегать назначения АЭП с флуоксетином.
6. Препаратами 1-го выбора среди СИОЗС являются пароксетин, сертралин, феварин и циталопрам.
В то же время нужно помнить о проконвульсивном эффекте циталопрама, что заставляет его применять с осторожностью. В целом, для лечения депрессий можно рекомендовать 20-40 мг/ сутки пароксетина, 50-100 мг сертралина, 50-100мг феварина, 100-150 мг кломипрамина. Собственные клинические данные показывают, что наличие в структуре депрессивного состояния при эпилепсии обсессивно-фобических переживаний является индикатором, в целом, благоприятного эффекта СИОЗС.
Эпилептические психозы.
Проблема эпилептических психозов, или, точнее говоря, психозов, возникающих у больных эпилепсией, не получила окончательного решения несмотря на многочисленные исследования по этой проблеме, проводимые на протяжении многих десятилетий.
Это обусловлено как отсутствием единых представлений о патогенезе этих состояний, так и отсутствием единой классификации этих психозов. Не углубляясь в столь сложную проблему, следует подчеркнуть, что к настоящему времени принято рассматривать все эпилептические психозы в зависимости от времени их появления по отношению к припадкам. Это позволяет отдельно говорить об иктальных, перииктальных и интериктальных психозах.
Так называемые иктальные психозы большинством авторов рассматриваются как клинический раритет. В отношении их отсутствуют верифицированные клинические наблюдения, точнее они носят отрывочный единичный характер, что не позволяет экстраполировать их на всю популяцию больных эпилепсией. Тем не менее, принято полагать, что картина подобных психозов характеризуются параноидной структурой с галлюцинаторными феноменами (как зрительными, так и слуховыми). Развитие подобных психозов, как полагают, связано с первично-генерализованными припадками в форме абсансов, возникших в сравнительно позднем возрасте, либо со статусом сложных парциальных припадков (Markland, et al.,1978; Trimble, 1982). Последнее положение представляется более правомерным.
Гораздо большее значение имеют постиктальные и хронические постиктальные психозы, поскольку при их появлении у больных эпилепсией возникают различные диагностические сомнения. Это, обусловлено, прежде всего, тем, что картина подобных психозов имеет выраженную шизоформную или шизофреноподобную структуру. С нашей точки зрения, при отсутствии указаний на наличие припадков в анамнезе у этой категории больных был бы правомерен диагноз шизофрении. В этой связи уместно сослаться на положение G.Huber (2004), согласно которому, не существует ни одного симптома или синдрома шизофрении, который не мог бы встречаться у больных эпилепсией. Принципиальным является то, что в обратном направлении это правило не работает. Иными словами, существует большое количество психопатологических признаков, патогномоничных только для эпилепсии, а не шизофрении.
Структура постиктальных и интериктальных эпилептических психозов включает в себя все многообразие эндоформной симптоматики. Напротив, явлений, характерных для экзогенного типа реакций в этих случаях в литературе отмечено не было.
В сравнительно недавно выполненных исследованиях было установлено, что в случае постиктальных психозов на первый план выступают явления острого чувственного бреда, доходящего до степени инсценировки с признаки иллюзорно-фантастической дереализации и деперсонализации с явлениями двойников (Kanemoto, 2002). Все эти переживания развиваются быстро (буквально в считанные часы) после прекращения припадка и обретения больными сознания на фоне измененного аффекта. Модальность аффекта, с нашей точки зрения, значения не имеет, и психоз может развиться как на фоне выраженной депрессии с растерянностью, так и на фоне маниакального аффекта. Соответственно, содержание бредовых переживаний, будет определяться характером доминирующего аффекта. В случае превалирования депрессии на первый план выступают идеи самообвинения, к которым быстро присоединяются идеи отношения, угрозы для жизни больного, преследования и воздействия. В то же время идеи преследования и воздействия не носят стойкого завершенного характера, а мимолетны, отрывочны. По мере дальнейшего развития острого постиктального психоза все большое значение приобретают бредовые синдромы ложного узнавания (синдром Фреголи, синдром интерметаморфоза) иллюзорно-фантастическая дереализация и деперсонализация, незаметно переходящая в онейроидный синдром. Иначе говоря, движение психоза в этих случаях практически полностью совпадает с таковым при шизоаффективных и циклоидных психозах (K.Leonhard,1999), для обозначения которых K. Schneider использовал термин “Zwischenanfalle” (промежуточные случаи). Попытки отграничить эпилептический психоз на высоте развития симптоматики от сходных в феноменологическом отношении эндогенных психозов, как правило, не приводят к ощутимому результату.
При постановке диагноза в этой связи решающее значение имеет факт заболевания эпилепсией в анамнезе и характер изменения личности после окончания психоза. Собственные немногочисленные наблюдения показывают, что подобные состояния могут возникать при интенсивной противосудорожной терапии больных эпилепсией, когда в качестве основных АЭП применяются в высоких дозах препараты с выраженным ГАМК-ергическим механизмом действия (вальпроаты, барбитураты, габапентин, вигабатрин).
Подобное возникновение психозов традиционно принято связывать с развитием так называемой “форсированной нормализации”, под которой понимают нормализацию картины ЭЭГ (исчезновение эпилептических знаков, пароксизмальности и, напротив, появление признаков десинхронизации в ЭЭГ) (Landolt, 1962). Для обозначения этих состояний был предложен термин “альтернативные психозы” (Tellenbach, 1965), что подразумевает альтернирующий характер взаимоотношений между припадками и психозами.
Так называемые интериктальные психозы возникают вне какой-либо связи с припадками у больных эпилепсией. Данные психозы развиваются через несколько месяцев или лет после прекращения припадков. Клиническая картина этих психозов имеет определенные отличия от структуры постиктальных психозов (Kanemoto, 2002). В структуре интериктальных психозов на первый план выступают переживания, которые в современной западной психиатрии принято называть симптомами 1-го ранга K Schneider (1992) для шизофрении. Иными словами, для этих психозов характерны явления воздействия и открытости мыслей, слуховые (вербальные) галлюцинации, идеи преследования и воздействия, а также признаки бредового восприятия, что позволяет при отсутствии припадков диагностировать параноидную форму шизофрении.
В отличие от постиктальных интериктальные психозы могут принимать затяжное и даже почти хроническое течение.
Доминирующее в психиатрии на протяжении многих лет представление о том, что эпилептические психозы отличает от психозов при шизофрении больший удельный вес религиозных переживаний (религиозный бред, сложные панорамные галлюцинаторные феномены религиозного содержания) при незначительной выраженности симптомов 1-го ранга в последние 15-20 подверглось пересмотру (Helmchen, 1975; Diehl, 1978, 1989). В этой связи подчеркивается, что бред религиозного содержания перестал быть прерогативой больных эпилепсией, а отражает общие тенденции в обществе (окружении) больного.
С другой стороны, частота зрительных галлюцинаций при эпилептических психозах не намного превышает таковую при эндогенных психозах. Слуховые вербальные галлюцинации встречаются примерно с такой же частотой, как и при шизофрении. Более того, они имеют практически все особенности, характерные для шизофрении, вплоть до явлений “сделанности” и размытости границ собственного “Я” и отсутствии критики к психозу после его прекращения (Krцber, 1980; Diehl, 1989). Все это говорит о трудностях дифференциальной диагностики психозов у больных эпилепсией и шизофренией. Основное значение в принятии окончательного суждения о диагностической принадлежности имеет характер изменения личности.
Лечение постиктальных и интериктальных психозов проводят нейролептиками. В этой связи преимуществами обладают новые (атипичные) нейролептики (рисперидон, амисульприд,) либо традиционные классические нейролептики с хорошей переносимостью и не вызывающие снижения порога судорожной готовности и экстрапирамидных эффектов (зуклопентиксол). Для “обрыва” острого постиктального психоза, обычно, не требуется высоких доз нейролептиков. В этих случаях достаточно 2-4 мг рисполепта, 300-400 мг кветиапина, либо 20-30 мг зуклопентиксола в сутки. При этом не следует отменять АЭП.
Для лечения интериктальных психозов целесообразно также применение названных нейролептиков в несколько больших дозах и на протяжении более длительного времени.
Эффективность от использования метода
Приведенные в настоящем пособии характеристики наиболее распространенных психических расстройств при эпилепсии позволят практикующим врачам лучше ориентироваться в случаях оказания помощи этой категории больных. Наибольшие трудности при квалификации диагноза представляют, как правило, психотические расстройства, по клинической картине мало, чем отличающиеся от эндогенных психозов. В этой связи представленные дефиниции эпилептических психозов могут явиться основополагающими при дифференциальной диагностике шизофрении и эпилепсии.
Приведенные методики лечения психозов при эпилепсии, с предпочтительным выбором тех или иных нейролептиков, позволят наиболее безопасно, с наименьшим риском развития побочных эффектов, купировать острую симптоматику.
Определенный акцент, сделанный на терапии депрессивных расстройств, как одной из наиболее распространенной психической патологии при эпилепсии, позволяет выделить приоритетные антидепрессанты при лечении эпилепсии.
С целью превенции когнитивных нарушений и, в конечном счете, мнестико-интеллектуального дефекта у больных эпилепсией, даны рекомендации по применению антиэпилептических препаратов, обладающих наименьшим влиянием на психические функции.
Таким образом, указанный дифференцированный подход к терапии психических расстройств при эпилепсии позволит значительно повысить эффективность предложенного метода, что в свою очередь обеспечит стойкость ремиссий и повышение качества жизни и уровня социального функционирования у больных эпилепсией.
Библиография
Геодакян В.А. Асинхронная асимметрия (половая и латеральная дифференциация - следствие асинхронной эволюции) // ЖВНД - 1993- Т.43,№3 - С.543 - 561.
Калинин В.В. Изменения личности и мнестико-интеллектуальный дефект у больных эпилепсией // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова, 2004, Том 104, №2- С.64-73.
Калинин В.В., Полянский Д.А. Факторы риска развития суицидального поведения у больных эпилепсией // Ж.Неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова- 2003-Том 103,№3 - С.18 - 21.
Киссин М.Я. Клиника и терапия парциальных вегетативно-висцеральных и “психических” припадков у больных эпилепсией. Учебно-методическое пособие /Под ред. Л.П. Рубиной, И.В. Макарова -СПб-2003- 53С.
Полянский Д.А. Клинико-терапевтические факторы риска суицидального поведения у больных эпилепсией // Автореферат. …канд. мед. наук -М.- 2003 - 30С.
Barraclough B. The suicide rate of epilepsy //Acta Psychiatr. Scand.- 1987 - Vol.76 - P.339 - 345.
Barry J., Lembke A., Huynh N. Affective disorders in epilepsy // Psychiatric issues in epilepsy.A practical guide to diagnosis and treatment /A. Ettinger, A. Kanner (Eds.)- LWW, Philadelphia- 2001- P.45-71.
Blumer D. Dysphoric disorders and paroxysmal affects: recognition and treatment of epilepsy-related psychiatric disorders // Harvard Rev.Psychiatry - 2000- Vol.8 - P.8 - 17.
Blumer D. Epilepsy and suicide: a neuropsychiatric analysis // The neuropsychiatry of epilepsy /M.Trimble, B.Schmitz (Eds.) -Cambridge - 2002 -P. 107 - 116.
Diehl L.W. Schizophrenic syndromes in epilepsies // Psychopathology -1989-Vol.22,32-3 - P.65-140.
Diehl L.W. Treatment of complicated epilepsies in adults // Bibliotheca Psychiatrica, ¹158- Karger, Basel- 1978- 135 P.
Helmchen H. Reversible psychic disorders in epileptic patients //Epileptic seizures- behavior-pain (Ed.Birkmayer)-Huber, Bern-1976 - P.175-193.
Hermann B. Wyler A., Richey E. et al. Memory function and verbal learning ability in patients with complex partial seizures of temporal lobe origin //Epilepsia - 1987 - Vol.28 - P.547-554.
Huber G. Psychiatrie. Lehrbuch für Studium und Weiterbildung -Schattauer, 2004-780 S.
Kanemoto K. Postictal psychoses, revised // The neuropsychiatry of epilepsy /M.Trimble, B.Schmitz (Eds.) -Cambridge - 2002 -P. 117 - 131.
Kanner A. Recognition of the various expressions of anxiety, psychosis, and aggression in epilepsy // Epilepsia, 2004, Vol.45(Suppl.2)- P.22-27.
Kanner A., Nieto J. Depressive disorders in epilepsy // Neurology - 1999- Vol.53 (Suppl.2) - S26 - S32.
Kapitany T., Glauninger G., Schimka B. Psychiatrische Aspekte // Handbuch der Epilepsien/ C.Baumgartner (Hrsg.)- Springer, Wien-2001- S. 246-256.
Kröber H.-L. Schizophrenie-ahnliche Psychosen bei Epilepsie. Retrospektive kasuistische Untersuchung anhand der epilepsiekranken Patienten der Bethelr Kliniken (Kleine, Bielefeld, 1980).
Landolt H. Psychische Störungen bei Epilepsie. Klinische und elektroencephalographische Untersuchungen // Deutsche med.Wochenschrift-1962- Bd.87- S.446-452.
Leppik I. Contemporary diagnosis and management of the patient with epilepsy - Newtown, Pennsylvania, USA -2001- 224 P.
Markland O., Wheeler G., Pollak S. Complex partial status epilepticus //Neurology 1978, Vol.28 - P.189-196.
Marneros A. Das Neue Handbuch der Bipolaren und Depressiven Erkrankungen - Thieme, Stuttgart -2004- 781S.
May T., Pfäfflin M. Epidemiologie von Epilepsien // Modelle zu Versorgung schwerbehandelbarer Epilepsien. Schriftenreihe des Bundesministeriums für Gesundheit -2000-Bd.123- S.13-22.
Pohlmann-Eden B. Epilerpsie // Klinische Neuro-Psychiatrie / H.Föstl (Hrsg.)-Thieme, Stuttgart- 2000 - S.270-296.
Scharfetter C. Allgemeine Psychopathologie. Eine Einführung- Thieme, Stuttgart -2002-363S.
Schmitz B. Depressive disorders in epilepsy //Seizures, affective disorders and anticonvulsant drugs /M.Trimble, B. Schmitz (Eds.-Clarius Press-2002 -P.19-34.
Tellenbach H. Epilepsie als Anfallsleiden und als Psychose. Ûber alternative Psychosen paranoider Prägung bei “forcierter Normalisierung” (Landolt) des Elektroencephalogramms Epileptischer // Nervenarzt-1965- Bd.36 - S.190-202.
Trimble M. Phenomenology of epileptic psychosis: a historical introduction to changing concepts // Advances in biological psychiatry-¹8- Karger, Basel- 1982- P.1-11.
Wetterling T. Organische psychische Störungen. Hirnorganische Psychosyndrome-Steinkopff, Darmstadt -2002- 573 S.
Wolf P. Praxisbuch Epilepsien. Diagnostik, Behandlung, Rehabilitation - Kohlhammer, Stuttgart-2003- 394 S.
Что собой представляет эпилепсия, до сих пор не ясно, хотя она известна не одно тысячелетие. Еще Гиппократ занимался изучением этой болезни. Но и по сей день здесь больше вопросов, чем ответов.
Православный психолог Татьяна Шишова беседует об эпилепсии с известным врачом-психиатром, доктором медицинских наук, профессором Галиной Вячеславовной КОЗЛОВСКОЙ.
Т.Ш.: – Древние греки называли ее геркулесовой болезнью, веря, что это знак вмешательства свыше. В России прижилось более приземленное и точное название: «падучая». Это грозное, тяжелое заболевание, которому подвержены люди всех возрастов. Причем дети страдают им чаще, чем люди другого возраста. И последствия эпилепсии у детей бывают особенно опасными.
Г.К.: – Основное проявление эпилепсии – припадок. Эпилептические припадки очень разнообразны, однако имеют основные объединяющие их свойства. Это внезапность, кратковременность и наступающее после припадка расстройство памяти, когда больной не помнит, что с ним происходило до этого. Классический припадок выглядит следующим образом. Неожиданно возникает утрата сознания, когда человек не может удержать тело в равновесии и падает. Причем падает внезапно, не успев сгруппироваться, падает навзничь, или, наоборот, ничком, или на бок. Возникает двигательная буря… Это такой разряд, когда человек замирает в какой-то очень напряженной тонической позе, стискивает зубы. У него напрягаются руки и ноги, запрокидывается голова. Это длится несколько секунд, после чего наступает другая фаза припадка: все тело сотрясается судорогами. Происходит энергичное сгибание и разгибание мышц рук и ног, сокращение мышц шеи и лица, в результате чего человек прокусывает себе язык, закусывает щеку, очень бурно и тяжело дышит, потому что сокращаются мышцы грудной клетки. Все это длится около двух минут, а потом человек приходит в себя, но пребывает в состоянии некоей оглушенности. У многих людей, страдающих эпилепсией, классический припадок наблюдается редко, вплоть до одного-двух раз в год, а то и реже. У других больных, наоборот, припадки случаются очень часто.
Т.Ш.: – Есть еще какие-нибудь формы проявления эпилепсии, помимо припадков?
Г.К.: – Конечно, есть, и они очень разнообразны. Это и расстройство настроения, и лунатизм, и амбулаторный автоматизм.
Т.Ш.: – Давайте поговорим о каждом таком проявлении подробнее.
Г.К.: – Расстройство настроения встречается у детей, пожалуй, даже чаще, чем у взрослых. Внезапно, без каких бы то ни было причин, накатывает так называемая тоска со злобой, повышенной раздражительностью, придирчивостью ко всем и вся, состояние недовольства. Человеку бывает так нестерпимо тяжело, что взрослые ищут отдушину в употреблении алкоголя или наркотиков. А у детей разрядка от этого состояния чаще всего проявляется в агрессии, протестном поведении, истериках. Приступ дисфории проходит так же внезапно, как и появляется. Он может длиться в течение нескольких часов, дней, а иногда и неделями. В таких приступах нет классического признака эпилепсии – утраты памяти на происходящее. Хотя на некоторые поступки, особенно в состоянии аффекта, память утрачивается или уменьшается в деталях. Больной не помнит подробностей своих злобных выплесков.
Т.Ш.: – Лунатизму тоже подвержены люди разных возрастов?
Г.К.: – Да. Это наиболее известная по литературе форма проявления эпилепсии, когда человек во время сна встает, начинает бродить, совершает какие-либо действия, может вый-ти на улицу и куда-то пойти. Внешне он отличается от других только повышенной бледностью лица. Если задать ему вопрос, он, как правило, не реагирует на обращенную к нему речь. Человека в состоянии лунатизма ни в коем случае нельзя окликать, будить: внезапно проснувшись, он утрачивает сбалансированность движений. Этим также можно спровоцировать яростную вспышку агрессии.
Т.Ш.: – Подобные проявления характерны только для эпилепсии?
Г.К.: – Есть мнение, что это бывает и при неврозах. Но при неврозах дело обычно ограничивается сноговорением или легким сомнамбулизмом, когда человек передвигается около своей кровати.
Т.Ш.: – А летаргический сон – проявление эпилепсии?
Г.К.: – Да, но летаргический сон и сомнамбулизм встречаются у взрослых, а у детей часто бывают малые эпилептические припадки, когда внезапно останавливается взор, ребенок вдруг бледнеет, перебирает что-то руками, совершает какие-то привычные действия. Все это длится в течение нескольких секунд, а затем прекращается, и ребенок не помнит, что с ним происходило. При таких припадках нет ни двигательной бури, ни судорог. Возникает лишь легкое отключение сознания.
Т.Ш.: – Вы упомянули про амбулаторный автоматизм. Что он собой представляет?
Г.К.: – Амбулаторный – от латинского слова ambulo - «прогуливаться». Человек может долго непроизвольно блуждать, уехать куда-либо, даже, например, в другой город. Такое состояние очень опасно. Оно может быть длительным, продолжаться несколько дней. Больной кратко, односложно отвечает на вопросы, но при этом его сознание отключено. Организм действует на автоматизме. Выйдя из него, человек не помнит, что с ним происходило.
Есть и другие проявления эпилепсии, о которых тоже желательно сказать. Обычно припадки начинаются внезапно. Однако у части больных сначала возникает так называемая аура, предвестник. По сути, это уже начало припадка, но человек еще может себя контролировать и, к примеру, падает не в костер или в речку, а успевает за что-то зацепиться, избегая серьезной травмы или даже смертельного исхода.
Т.Ш.: – Да, действительно, очень разнообразные проявления…
Г.К.: – Однако при этом болезнь отличается удивительным постоянством. Если, допустим, у больного малые припадки, то большие ему уже не грозят. Из раза в раз повторяются одни и те же движения: кто-то поправляет волосы, кто-то причмокивает, жует, скрипит зубами… И аура протекает у каждого человека неизменно. Она может быть зрительной, когда человек видит перед собой, скажем, какие-то шары, или слуховой, обонятельной, осязательной. В последнем случае больной ощущает покалывания, скручивания. Как правило, при эпилепсии все эти ощущения носят неприятный характер. Запахи отвратительные, зрительные видения страшные, звуки громкие, раздражающие, покалывания в теле тоже очень неприятны.
Т.Ш.: – Каковы последствия эпилепсии?
Г.К.: – Опять-таки очень разные. Сама по себе болезнь, как правило, приводит к изменению личности. Эпилептоидный характер – это сочетание несочетаемого: слащавость и жестокость, педантизм и неряшливость, ханжество и распущенность, придирчивость к окружающим и вседозволенность для себя. Человек с таким характером в быту очень тяжел, неласков, жаден, придирчив, вечно недоволен, постоянно всех по-учает, требует соблюдения раз и навсегда заведенного порядка. В этих требованиях он может доходить до фанатизма и проявлять невероятную жестокость к окружающим, если они его требования не выполняют. В добавление к этому, если припадки длятся долго и не лечатся, у больного возникает специфическое эпилептическое слабоумие: слабеют память и мыслительная комбинаторика, утрачивается ясность ума. А черты характера, наоборот, за-остряются. Самооценка становится очень завышенной, а мелочность, требовательность и жадность доходят до абсурда.
А бывает и прямая противоположность. Некоторые больные необычайно благостны, самоотверженны, бескорыстны, жалостливы, трепетны. Как правило, это больные, у которых редко бывают припадки. Хотя и им свойственны упрямство, приверженность определенным установкам, которые они никогда, ни при каких обстоятельствах, даже порой под угрозой смерти менять не будут. Установки эти обычно гуманистичны, доброжелательны к другим людям.
Т.Ш.: – Характер князя Мышкина?
Г.К.: – Да, князь Мышкин Достоевского – именно такой образ. Это, конечно, редкое явление при эпилепсии, но оно встречается. И отдельно хочется сказать о редких – один-два раза в год – припадках эпилепсии, присущих великим людям. Такими припадками страдали, например, Александр Македонский, Микеланджело, Петр Первый, Иван Грозный и ряд других людей, которые создали целую эпоху в развитии человечества. В этих приступах проявляется напряжение всей их личности и нервной системы.
Т.Ш.: – Почему заболевают эпилепсией?
Г.К.: – Есть мнение о том, что причиной эпилепсии является ауто-интоксикация, накопление в организме ядовитых веществ, избыточного количества аминокислот, которые в норме должны расщепляться, – мочевины, азотистых соединений. С помощью припадка как бы происходит детоксикация организма.
Т.Ш.: – Почему возникает интоксикация?
Г.К.: – Это до конца неясно, но чаще всего эпилепсию связывают с родовыми травмами у детей, с асфиксией в родах, с поражениями центральной нервной системы ребенка во время беременности матери или в первые месяцы жизни ребенка. Но с другой стороны, если бы дело обстояло именно так, то случаев эпилепсии было бы много. А она, в отличие от, скажем, пограничных состояний, встречается достаточно редко. Так что существуют, по-видимому, еще какие-то факторы, влияющие на возникновение этой болезни.
Т.Ш.: – Эпилепсия может начаться в младенческом возрасте?
Г.К.: – Да. И тут тоже есть свои особенности. Иногда она легко лечится, но если лечение не дает положительных результатов, рано начавшаяся эпилепсия быстро приводит к слабоумию.
Т.Ш.: – Как проявляется эпилепсия у младенцев?
Г.К.: – У них бывают малые эпилептические припадки в виде покачивания головой, причмокивания, так называемые салаамовы припадки, когда ребенок кланяется и разводит ручки, совершает «кивки» и «клевки» (подергивания головой). Эти малые приступы особенно злокачественны, они быстро приводят к умственной отсталости.
Т.Ш.: – В каком возрасте это бывает?
Г.К.: – Около года. Именно эти приступы с большим трудом подвергаются ликвидации. Сейчас лечением эпилепсии активно занимаются неврологи. Но в тех случаях, когда наступает эпилептическое слабоумие, они опускают руки, и этот контингент поступает под наблюдение психиатров.
Т.Ш.: – Эпилепсия может развиться от удара головой, повлекшего за собой сотрясение мозга?
Г.К.: – Да. Бывает так называемая симптоматическая эпилепсия, возникающая после тяжелой травмы головы, при ранениях в голову, тяжелых инфекциях, энцефалите. Но она не приводит к эпилептическому изменению личности. Если какие-то изменения и происходят, то они незначительны.
Т.Ш.: – А на фоне сильного стресса эпилепсия может возникнуть?
Г.К.: – Нет. На фоне тяжелого стресса возникает истерический припадок, который похож на эпилептический, но это явление совсем другого генеза и другого вида.
Т.Ш.: – А у человека, который в детстве не был болен эпилепсией, она может развиться в более позднем возрасте?
Г.К.: – К сожалению, да. К этому может привести, например, изменившийся обмен веществ или травма головы, особенно если на генетическом уровне у человека была готовность к эпилепсии.
Т.Ш.: – А бывает так, что у человека в детстве были эпилептические припадки, а затем они прошли?
Г.К.: – Конечно! Это очень часто наблюдается. Если детскую эпилепсию грамотно лечить, она проходит. Особенно если эпилепсия не врожденная, а возникшая за счет каких-либо повреждений головного мозга.
Т.Ш.: – Когда родители должны насторожиться? На что следует обращать внимание?
Г.К.: – Если возник хотя бы один приступ, нужно обязательно показать ребенка врачу. Лучше всего специалисту-эпилептологу. И ни в коем случае не следует смущаться назначением лекарств. В таких случаях, как правило, назначаются большие дозы, чтобы снять эпилептические приступы и предотвратить развитие слабоумия, поскольку в детском возрасте эпилепсия чаще сопровождается слабоумием. Избегать лекарственного лечения, пользоваться какими-то подсобными средствами очень опасно. Можно упустить время и непоправимо навредить ребенку.
Т.Ш.: – Под приступом имеются в виду не только выраженные припадки, но и проявления сомнамбулизма?
Г.К.: – Да, а также сноговорение. Ночной энурез тоже порой может быть проявлением припадка. А поскольку приступы у детей нередко происходят во сне и бывают неразвернутыми, родители могут их не заметить. По-этому проявления ночного энуреза требуют исследования на предмет эпилепсии. Сейчас существуют прекрасные способы, позволяющие определить наличие в мозгу эпилептических разрядов.
Т.Ш.: – Имеется в виду энцефалограмма?
Г.К.: – Да, она является хорошим диагностическим индикатором.
Т.Ш. – Вы сказали, что эпилепсию лечат большими дозами лекарств. А некоторые родители боятся, что ребенку такие дозы повредят.
Г.К.: – Тем не менее эпилепсию лечат именно таким способом, причем годами. И лечение ни в коем случае не следует прерывать. Грамотное лечение, длящееся два-три года, как правило, прекращает приступы, после чего дозировку препаратов постепенно уменьшают и, наконец, отменяют их совсем. Человек становится фактически здоровым. Внезапный же обрыв приема лекарств может спровоцировать эпилептическое состояние, при котором припадки не прекращаются, и это способно привести к летальному исходу.
Т.Ш.: – Какие еще предписания необходимо тщательно выполнять?
Г.К.: – При эпилепсии нельзя заниматься видами спорта, при которых высока вероятность травмы головы. Нельзя плавать, потому что припадок может наступить во время пребывания в воде и человек утонет. Противопоказаны резкая перемена климата, обливание холодной водой, баня и другие подобные сотрясения организма. Конечно, нужна спокойная обстановка, соответствующая диета: бессолевая, без жирного мяса, с ограничением сладостей.
Т.Ш.: – Как нужно обращаться с ребенком, у которого эпилептоидный характер? Как вы справедливо заметили, это тяжелый характер, и родители не всегда справляются с такими детьми.
Г.К.: – Надо использовать положительные стороны характера: четкость, педантизм, аккуратность, исполнительность, целеустремленность, добросовестность. Такому ребенку и в детском саду, и в школе можно что-то поручать, и он будет тщательно выполнять задание. Только не надо заставлять его следить за другими детьми. Роль надсмотрщика ему категорически противопоказана. Она будет способствовать усугублению малоприятных черт его характера. Важно признавать заслуги ребенка, повышать его авторитет в глазах окружающих.
Т.Ш.: – В каких областях может преуспеть эпилептоид?
Г.К.: – Они часто бывают хорошими музыкантами, виртуозными исполнителями. Природный педантизм помогает им осваивать технику музыкальной игры. Они не ленятся подолгу разучивать гаммы и прочие упражнения. Из них, при наличии данных, получаются хорошие вокалисты, ведь постановка голоса тоже требует немалого труда. Они хорошие бухгалтеры, хорошо справляются с любой работой, требующей систематического кропотливого труда. А вот полетом творческой мысли, какими-то прорывными открытиями они обычно не отличаются. Интеллект все-таки не блестящий. Речь, конечно, не идет о выдающихся людях с редкими приступами эпилепсии, у которых мозг работает за десятерых. Впрочем, у них и эпилепсии как таковой, по сути, нет.
Т.Ш.: – А какие профессии выбирать не стоит?
Г.К.: – Им довольно трудно устанавливать хорошие отношения с людьми, поэтому к профессиям, требующим общения, следует подходить осторожно. Эпилептоидам не стоит быть педагогами, потому что они большие зануды. Не рекомендуется работать высотником, шофером, летчиком, моряком. Даже если эпилептические приступы случались только в детстве, а затем прекратились, подобные профессии им противопоказаны. Не стоит работать и хирургом, поскольку хирургия требует очень большого напряжения сил, ума, внимания, а это может спровоцировать приступ. А вот терапевтом – пожалуйста! Если, конечно, нет склонности к злобе. Если же у человека эпилептоидного склада, наоборот, склонность к благодушию, то он станет прекрасным, заботливым врачом, ветеринаром.
При выборе профессии для человека, страдающего эпилепсией, важно идти на поводу у его склонностей. Есть, скажем, у него склонность к рисованию – и не просто к рисованию, а к срисовыванию, изготовлению копий – прекрасно! Он может стать очень хорошим художником-копиистом, будет повторять великих мастеров, дотошно воспроизводить их манеру письма.
Им подходят вышивание, вязание, бисероплетение, роспись по дереву, керамике… Существует много способов профессионально преуспеть, используя во благо свой эпилептический характер.
Данное заболевание влияет не только на здоровье больного, но и на его характер, поведение и его привычки. На развитие психических нарушений и особенностей личности эпилептиков влияет не только болезнь, но и социальные факторы, а также общество, которое обычно старается избегать подобных больных.
Влияние на характер
Патологическое возбуждение коры головного мозга и приступы не проходят бесследно. В итоге меняется психика больного . Конечно, степень изменения психики во многом зависит от особенностей личности больного, длительности и тяжести заболевания. В основном, происходит замедление психических процессов, в первую очередь мышления и аффектов. С течением болезни изменения мышления прогрессируют, пациент зачастую не может отделить главное от второстепенного. Мышление становится малопродуктивным, имеет конкретно-описательный, трафаретно-шаблонный характер; в речи преобладают стандартные выражения. Многие исследователи характеризуют его как «лабиринтное мышление».
По данным наблюдений по частоте встречаемости среди больных изменения характера у эпилептиков можно расположить в следующем порядке;
- медлительность,
- вязкость мышления,
- тяжеловесность,
- вспыльчивость,
- эгоизм,
- злопамятность,
- обстоятельность,
- ипохондричность,
- склочность,
- аккуратность и педантизм.
Характерна внешность больного эпилепсией. Бросается в глаза медлительность, сдержанность в жестах, немногословность, вялость мимики, маловыразительность лица, часто можно заметить «стальной» блеск глаз (симптом Чижа).
Злокачественные формы , в конечном итоге, приводят к эпилептическому слабоумию. У больных слабоумие проявляется вялостью, пассивностью, равнодушием, смирением с болезнью. Вязкое мышление непродуктивно, память снижена, лексикон скуден. Аффект напряженности утрачен, но сохраняются угодливость, льстивость, ханжество. В исходе развивается безразличие ко всему, кроме собственного здоровья, мелочные интересы, эгоцентризм.
Влияние общества
Особенности проявления эпилепсии усложняют адаптацию человека, особенного маленького, в обществе. Часто у детей развиваются реактивные состояния, неврозы, вследствие пренебрежительного восприятия окружающих. Для контакта со сверстниками ребенок может вести себя угодливо, приспосабливаться к другим детям. Вследствие инертности, происходит фиксация подобного поведения. Зачастую, больные эпилепсией при следовании к цели застревают на определенном этапе из-за невозможности выделить главное и второстепенное.
Формирование порочных черт характера можно было бы предотвратить при грамотном отношении общества к эпилептическим приступам и своевременной психотерапевтической помощи пациентам с эпилепсией. Ведь, несмотря на возможные изменения характера, по сути, не заболевание психики. Множество известных людей страдали эпилепсией, но это не помешало вести им полноценную жизнь и оставить свой след в истории.
Необходимо соблюдать следующие основные правила поведения:
- Регулярно посещать лечащего врача и точно следовать его указаниям.
- Вести подробный календарь приступов – особенно важно для оказания помощи при приступе.
- Регулярный прием назначенных противосудорожных средств без самовольства и самостоятельности. Категорически запрещается прием других препаратов или методов лечения без консультации лечащего врача. Контроль побочных эффектов лекарств.
- Строгое соблюдение режима сна и отдыха.
- Не употреблять алкоголь.
- Избегать яркого мерцающего света.
- Не водить автотранспорт, до полного прекращения приступов и отсутствия их более двух лет.